Разноцветные педали
Шрифт:
Воблов. Андрей Воблов в скромной кожаной курточке и кепке, весь свой по гробовую доску. Он страдал от своей бедности и бесправности. Он звал сравнить жизнь бедных и богатых, он показывал на автомобили и сообщал, сколько они стоят. Он просил вспомнить, сколько стоит в их непрестижном районе квартира, сопоставлял цены квартиры и авто. Он был очень активен. Он негодовал и возмущался. И ему верили.
А вдали, увидел Валера, там, в гуще толпы, носился Антон Мыльченко – надо же, убежал, значит, от своего композитора! Антон кричал, просил, умоляюще морща лицо и прикладывая руки к груди. Как и Валера, он сходил
Наверное, сходил. Потому что сходил Валера. А Воблов подзуживал, Воблов науськивал, Воблов мстил за своё унижение.
Его не нужно было выбрасывать из клуба.
– Его не нужно было выбрасывать из клуба... – тут же повторила над ухом Валерину мысль Танька Астемирова.
Она тоже взобралась на крышу. Она не переживала за свою красную машину. Машины у неё уже не было. Она переживала за ДЕЛО.
– Если бы мы про него сказали Вите Рындину – он бы принял меры, – голос Астемировой горько надламывался. – Воблов ведь всех подначивает. Как я его ненавижу. Со школы...
Валера не знал, что послужило поводом для несанкционированных выступлений, и наверняка Воблов только вовремя подхватил массовое недовольство. Неважно. Сейчас его нужно было нейтрализовать.
– Нужно его нейтрализовать, – повторила Астемирова. У дураков и единомышленников всегда мысли сходятся.
Единомышленников было трое. Вероника сегодня не работала. Третий – Антошка, продолжал метаться в толпе и кричать:
– Прекратите! Пожалуйста, уходите!
Валера увидел, как крепкий пузатый пролетарий размахнулся и треснул кулаком Антошке между глаз. Танька Астемирова тоже на это смотрела – она ахнула, завизжала. Антон медленно осел на землю. Всё. Толпа сомкнулась. Антошку затоптали. И так как ты рабочий, то не верь, что нам поможет другой... Вот кто ему поможет? Его надо было попытаться вытащить.
Валера бросился к люку. Спуститься, выскользнуть из двери, найти Мыльченко...
До люка он не добежал. Колесо, свинченное с машины Астемировой и подожжённое, капая горящей резиной, сбило его с ног. Есть же силёнки у кого-то – забросить колесо на крышу с такого расстояния...
Валеру подхватили, Валеру остудили, колесо вернули бросавшим. Валере показалось, что он слышит звонкий мат, исполненный праведным голосом борца за народ Андрея Воблова.
Воблов. Лучше нейтрализовать его.
У Вити есть арсенал. Попросить что-нибудь из оружия, хоть газовый пистолет – не объясняя, зачем. Или рассказать? Программа карательных мероприятий тогда начнётся с убийства его самого, безмозглого Валеры.
А, какая теперь разница...
Валера прогрохотал по лестнице.
Витя был занят. Выстроив из своих красавцев-охранников цепь заграждения, он руководил выходом королевы к восставшим. Не отнимая от уха мобильного телефона – глазастый Польза наводил и корректировал его действия с крыши, – Витя поймал за шкирку Валеру. Поставил справа от Арины. Которая нетерпеливо ждала. С таким лицом, какое было у неё сейчас, обороняют, но чаще всё-таки штурмуют цитадели. И обычно успешно. Валере стало спокойнее.
Витя встал от Арины слева.
– Смотри по сторонам, – коротко приказал Витя. – Не мешайся ей. Но при первой же опасности – увидишь, что-то летит, или хуже – заступаешь вперёд. Загораживаешь.
Они прошагали до парадных дверей центрального входа, когда до Валеры дошла суть его задания. Он был поставлен НА САМОМ ДЕЛЕ хранить тело! Работать живым заграждением. Валера собирался убить Воблова, но к такому повороту событий он не был готов. Ему не дали ни бронежилета, ни кирасы, ни просоленной кожаной куртки, ни щита какого-нибудь плетёного.
И всё это происходило на самом деле.
Арина Балованцева и её осаждённый народ стройно вышли на улицу. Валера дрогнул, но остановился вместе со всеми и остался стоять – чуть правее. Со стороны Арининого сердца находился Витя Рындин. Но Валере от этого веселее не было – подавляющая часть восставших масс бурлила как раз таки справа...
«Всё-таки стоило ей посмотреть, как вели себя её любимые люди, когда грабили халяву и давили друг друга! – ощущая странную телесную невесомость, подумал Валера. – Эх, Витя, если бы ты её тогда не увёз, мы бы сейчас здесь не стояли!»
Валера огляделся. Люди орали, люди потрясали кулаками, люди выбирали бордюрный камень. А на ветке декоративного куста беззаботно чирикал красный воробей. На него не действовали людские вопли, к происходящему он был совершенно равнодушен. Может, подумалось Валере совершенно не в кассу, он скажет сейчас «Я божья тварь!» – и всё изменится! Сказочным образом. А иначе, понятным человеку способом, реальность меняться и не может.
Но не чирикнул мелкий. Вместо этого раздавались голоса:
– Вы пытаетесь нас обмануть!
– Вы используете наш труд – а сами богатеете и развлекаетесь!
– Лучше бы о божьем храме подумали, развратники!
– На храм-то денег жалко!
– Устроили здесь притон!
– Это вам не Лас-Вегас!
– Сколько вас можно терпеть?
– Убирайтесь!
Про Лас-Вегас крикнул Воблов. Как мелкий гнусный бес он выныривал то возле одного восставшего уха, то возле другого. Подбавлял раздражения, поддерживал огонь ярости.
Толпа ревела. О нефти, не принадлежащей народу, о газе, которым он тоже не может распоряжаться, почему-то о контроле качества товаров в магазинах и заботе о чистоте воздуха над городом, которым Арина и её сотрудники, бессовестные, не занимаются. Ничего, словом, необычного.
– Здесь была столовая! – раздался полный ностальгической тревоги и грусти голос.
Подхватили. Конечно, с удовольствием подхватили. Была, была, переделали, есть теперь людям негде. Нечего. А у кого-то... И почему это...
Арина слушала и молчала. Созвонившаяся с заводом Женечка взахлёб бубнила ей в спину, что там всё нормально и тихо. Только здесь. Беспорядки только здесь. В местном отделении милиции это назвали несанкционированным митингом и едут.
– Не пугайтесь, – раздался наконец спокойный и громкий голос Арины. – Не нужно бояться трудностей. Маленькая проблема в начале пути – это ничто. Ерунда. Многим было ещё тяжелее. Что плохого происходит? Завод – он введён в эксплуатацию. Несколько дней для окончательной отладки – и линии начнут функционировать. За свой труд вы будете получать адекватное количество денег! Всем желающим я смогу предоставлять отчёты – чего вы никогда не увидите на чисто капиталистических предприятиях! Наше же предприятие может позволить себе не гнаться за сверхприбылью. Нам повезло – так зачем же упускать этот шанс?