Разноцветные педали
Шрифт:
– Извини, я сейчас. – Валера нарочито удивлённо пожал плечами. От взволнованного Антошки он ждал не больше, чем шоу.
– Ты чего его сюда привёл? – с дрожью в голосе заговорил Антошка, прижимая Валеру к стене в служебном коридоре. – Где ты его взял вообще?
Мыльченко был почти трезв, но вот до чего активен-то?..
– А ты чего вскипел? – Покровительственным жестом Валера выдернул из кудрей поэта ручку и протянул ему: – Держи своё орудие труда и успокойся.
Несмотря на получившую респект выпь, приятелями Валера с Антошкой не были. Наверняка Мыльченко помнил, как Валера безжалостно кантовал его, пьяненького. А перед мысленным взором Валеры баррикадой вставал образ Изольды-Киланы Редькиной.
– Его надо выгнать отсюда срочно – пока Арина не увидела! Срочно! – Антон выпучил глаза.
– Но почему?
За спиной Антошки появилась Танька Астемирова.
– Это Воблов? – переспросила она.
– Конечно! – кивнули поэтические кудри.
Астемирова развернулась и вихрем умчалась по коридору.
Валера оттолкнул Антошку и направился в бар.
Быстро. Всё произошло удивительно быстро. Валера прошёл всего лишь мимо двух столиков, а операция уже началась. Во главе отряда из четырёх человек в бар стремительно вошла Астемирова. Без малейшего намёка на объяснения ребята из педальной безопасности сдёрнули Андрея со стула, скрутили и унесли на улицу. Кричать – чтобы задавать неверный тон остальным посетителям, отдыхающим в «Разноцветных педалях», ему не позволили. Валера увидел, как архипрофессионально ребята заткнули Андрею рот.
Валера помчался на ними. За Валерой рванул Антошка.
Андрея отнесли далеко за территорию клуба. С размахом раскачали и бросили лететь вдоль асфальта. Проскрёбся он кроваво – на что, впрочем, и было рассчитано. Профессионалы бросали. Валера наблюдал всё это – и душа его наполнялась ледяным страхом. И не то, что вдруг он следующий, а всё-таки...
– Чтоб ты даже поблизости здесь не появлялся, – подойдя к распростёртому телу, жёстко и страшно сказала Танька. Валера никогда её такой не видел.
Никогда.
Всё-таки вполне с её рьяным настроем очередь может дойти и до него. Что же случилось?
– Ты меня понял. – Астемирова развернулась и направилась в клуб.
Охранники наблюдали за Андреем, отойдя к клубу метров на десять. А Астемирова удалялась.
Валера растерялся. То, что произошло на его глазах, было неожиданно и ужасно. Что Андрей такого сделал? Он – бывший сотрудник? Провинился? Проворовался?
– Андрюх... – Валера всё-таки сделал выбор и подскочил к Андрею, который медленно поднимался с асфальта.
Страдания Андрея были ужасны. Фурия Астемирова дала отмашку, и четыре крупногабаритных охранника – все моложе Андрея лет на пять-семь – вот так вот вышвырнули его. Вышвырнули... Валера не хотел себе такой участи и не представлял, как будет вести себя на месте Андрея. Матерился бы, наверное, точно так же – это точно.
– Я сам... – оттолкнув его дружескую руку помощи, Андрей поднялся с асфальта.
– Я не хотел. – Валера действительно не хотел. – Я не знал... – И не знал, разумеется, ничего опять не знал! Тайны балованцевского двора не кончались и не кончались!
– Валера, иди сюда, – раздался требовательный голос Астемировой.
– Пойдём, Валера, – попросил Антошка. Он стоял как раз на равных расстояниях между Валерой и Астемировой.
– Андрей... – снова попытался сделать заход Валера.
– Валера, – в голосе Астемировой Валера услышал Аринину интонацию.
В это время Валера был снова послан. В тираду ругательств было вплетено и имя Арины. Оно будто ударилось о Валеру. И заставило его направиться к Таньке.
Андрей Воблов. Почему из тысяч несчастных Валера выбрал именно его для своего самостоятельного дебюта?! Конечно, это было совпадение, и Валера ничего не знал, но всё же?..
Арины и Вити Рындина не было в клубе. На Валерино счастье, Арина с утра находилась в банке. Со всей своей семейной командой, разумеется. А Витя инспектировал «Дом Отдыха От Быта».
Валера, Татьяна и Антошка вошли в кабинет Арины. Через минуту туда влетела Вероника Кеник. Они прошли в гостиную, закрыли все двери. И унизительно посадили Валеру на стул. Втроём они уселись на диван. Антошка выглядел как беспощадный инквизитор – если бы не сложившиеся обстоятельства, Валера бы уже смеялся.
– Зачем его сюда привёл? – спросила Астемирова.
И Валеру охватила та самая тоска, которая возникает, когда человеку перестаёт хотеться жить. Но в том, что он всё, конечно же, расскажет, можно было не сомневаться. Валера был уже готов. Он рассказал. Про воспитанника. Первого самостоятельного. Как хотел быть крутым и мощным благодетелем, как следил за помощью Арины Машке. Быстро рассказал. Кратко.
И тогда тройка сидящих на диване поведала ему вот что.
Что последнюю путёвку на зону Андрею Воблову выписала Арина. С удовольствием и за дело. Ещё в детстве Андрей, учившийся классом старше в одной школе с ними со всеми, стремился попасть в уголовники. У Арины, как смог уже понять Валера, планы на жизнь были совершенно другими, а потому не однажды она и Воблов жестоко сталкивались по вопросам детской чести и общечеловеческих принципов. Обоюдная нелюбовь была налицо. После восьмого класса Андрейка с удовольствием попал в колонию, где прошёл необходимые для будущей профессии мастер-классы. Освободился – и на практике стал оттачивать полученные знания. Простая, в общем-то, история, таких у нас миллионы. Снова сел ненадолго, снова вышел. Воровство-разбой продолжил. В составе возглавленной им группы. А тут как раз Арина открыла кафе – и, соответственно, поселилась в этом районе. И хотя ей лично или её делу вреда наносить Воблов уже не смел, стоны пострадавших от его рук Арина слышала хорошо. Вразумляла его. Увещевала. Грозила. Но когда коллектив Андрея ограбил её сотрудника, а сам сотрудник от полученных ран скончался, разозлилась невероятно. Конечно, всех поймали, конечно, учли все предыдущие уголовные наработки. И Андрей получил максимально возможный по своим статьям срок. На суде Арина просила для него двенадцатичасовой рабочий день при повышенных физических нагрузках и одиночную камеру. А в эту одиночную камеру непременно побольше воспитательных книг. Чтобы он работал, страдал, читал и понял – быть уголовником плохо. Его уединение, а также услуги людей, которые будут контролировать его перевоспитательный процесс, Арина обещала лично оплачивать. К сожалению, предоставление одиночной камеры оказалось невозможным, но друг Лёха Быков по своим каналам договорился о том, чтобы Андрюха работал за троих от рассвета до заката. Его слову Арина верила, а потому порадовалась за возможность перевоспитания злодея. Скоро Арине стало не до Воблова – родился Серёжа, затем появились «Разноцветные педали». Как завещали классики, вор должен сидеть в тюрьме – или в тоске по недостижимой воле сочиняя про то, как голуби летят над нашей зоной, если собирается оставаться на прежних уголовных позициях. Или искренне пытаясь исправиться. Третьего, считала Арина, не дано. Ни у кого ведь не находилось доводов, чтобы доказать обратное.
А теперь, значит, парнишка с зоны откинулся. И нашёл себе качественного лоха. Который поил его пивом, увлекал спортом и надеялся, что он войдёт в наш единый рабочий фронт, потому что рабочий он сам.
– Так, может, Андрей исправился? – предположил Валера.
Он не ожидал такой реакции. Все трое переглянулись. И... растерялись. Пусть на миг – но растерялись точно! Удивлённый и вдохновлённый этим Валера – вбитый и так ниже плинтуса, стремительно бросился развивать успех.
– Арина же просила его перевоспитать! – воскликнул он. – А вдруг он перевоспитался? На свободу с чистой совестью! Арина же поверила в Машку! Так можно было бы и в Андрея поверить. А вы его так бросили... Он озлобится, он же запросто может озлобиться и... И я не знаю, чего натворить!
Девицы и Мыльченко пришли в себя.
– Нет, – отрезала Астемирова. – Ничего он не исправился. В общем, так. Поскольку больше никого из наших, я имею в виду, из тех, кто его раньше знал, в клубе сейчас не было – я проверила, – мы никому ничего не говорим. Вы его НЕ ВИДЕЛИ. Не надо доводить этого до сведения Вити Рындина. И тем более Арину нервировать. Ей сейчас не до Воблова. Тебе ясно, Валера?
Валере было мега-стыдно. Но подходило время, когда нужно было уже ехать за Ариной. Он сообщил об этом Астемировой и остальным.