Разноцветные педали
Шрифт:
Они сидели там полтора часа. «Мы договаривались! – так кричали два отчаянных панка из помойного контейнера. – Именем Арины Балованцевой!» И их никто не трогал. Сначала панки копошились и хихикали в помойке, а затем, перегревшись на апрельском солнце, принялись кидаться мусором в прохожих. Прохожих было немного – мимо этих контейнеров проходили в основном сотрудники «Разноцветных педалей». Кидались ребятишки с шутками и комментариями, но прохожие всё равно были очень недовольны. А не пострадавшие от противоправных действий педальные работники, даже некурящие, принялись особенно активно выбегать на ступеньки служебного хода и пропустить
Именно он привёз Арину к «Разноцветным педалям» и по пути следования панков за Ариной в её кабинет собирал слетавшие с них тухлую моркву и капусту. Горсть варёной ботвы наглый панк вывернул из кармана и бросил под ноги вырулившей из кухни Конь. Та взвыла.
Валера с сочувствием посмотрел в глаза растерявшейся женщине, прикрыл за панками дверь кабинета и замер.
Не в первый раз Арина трудоустраивала панков. Хиппи и прочих неформалов окружали заботой и вниманием гораздо реже: в городе их насчитывалось немного, а потому были они как растения – невидны и невредны. Панки, эмо и готы, как категории менее адаптированные и более беззащитные, по мнению Арины, нуждались в помощи и контроле. Да и вообще ей, видимо, нравились. Так что первая педальная смена была преимущественно готическая, а во второй, и без того украшенной лысой кришнаиткой и вечно трагически-одноглазой девушкой – эмо (увидеть из-под чёлки второй её глаз не удавалось никому и никогда), уже полгода работал панк Шура. С него требовали только строжайшей рабочей дисциплины. В остальном он был свободен. Его тряпьё, железо, кожные и волосяные покровы могли выглядеть как угодно. Только пахнуть хлоркой. То есть излучать чистоту.
– Да и пусть он, раз хочет, будет похож хоть на Гавроша, хоть на робокопа в изгнании, – подслушал Валера, как Арина инструктирует метрдотеля. – Главное, чтобы ежедневно им проводилась качественная санобработка. Договор он подписал? Да. Обязуется соответствовать своей санитарной книжке? О стандартных трёх педальных предупреждениях помнит? А уж о том, что я в случае нарушения договора лично его замочу в скипидаре, он точно не забудет. Так что следи. Но пусть таким работает.
Панк Шура работал. Он был художественно оборванный, брито-ирокезный, вредно татуированный, остроумный, наглый, в пробитую толстой гайкой мочку уха вставлял ручку или скатанный в трубку счёт, лихо его выдёргивал – «нате!», не брал чаевых. Мог преподавать гигиену труда в кулинарном техникуме. И гигиену тела – где предложат.
Но куда собиралась Арина устроить этих маргиналов из помойки?
Оказалось, курьерами. По ним плакали ходули, и ходули их нашли. Панкам и самим было неловко вонять щами и оставлять беспонтовые помоечные следы на добродетельной мебели. Они стояли посреди кабинета, пока им не было предложено принять душ, очистить вещи, грузиться в машину и отправляться с Валерой сначала по домам за паспортами, а затем в школу мастера Никиты.
Забота о подрастающем поколении.
– После достойного трудового дня часы свободы кажутся особенно ценными, – благословила их Арина с порога. – Вот и будет у вас хоть одна ценность. Одна. Пока хватит. А там видно будет.
К концу месяца курьерские панки жизнерадостно блистали дюралевыми удлинителями конечностей и на большой скорости гордо плевали с высоты на всех и вся. Разнося документацию Арининого бизнеса по городу.
Свободная
Валера уважал чужие достойные дела.
И потому, когда ему вдруг попался Андрей Воблов, долго не раздумывал.
Да, уверенный в себе, спокойный и мужественный, Валера тоже решил принять участие в поддержке мизераблей. А Андрей – это была та же Машка. Машка-зэчка.
И Андрей только что откинулся. Он был молодой, красивый, на костяшках его пальцев Валера увидел выколотые цифры – год рождения. Всего лишь на год старше Арины и её команды был этот парень. Так он и выглядел. Тюрьма не испортила его. Он вышел из неё достойным, а значит, был хорошим человеком.
И потому Валера понял – он должен помочь ему адаптироваться.
Андрей попался ему в магазине. Ему не хватало на пиво, на одну бутылку пива. Но он не лебезил, не унижался. Как не стал бы и Валера. Он пытался очаровать кассиршу. Как Валера тоже бы не стал – но только из-за того, что не умел, а потому и не видел смысла в попытках. А с таким одесским смазливым лицом, со статью мачо – почему бы и не попробовать love-чары?
Хотя Валера не стал бы покупать пиво, если бы ему не хватало денег. И ни просить, ни очаровывать.
Значит, мачо в критическом положении.
– Да я только с зоны, лапуля, прости мне шесть рублей, – проникновенно улыбался он.
Даже сотрудник охраны магазина лыбился, не торопясь разбираться.
И Валера не выдержал. Ведь он смотрел глазами Арины. Не должно быть ни униженных, ни обиженных. Так вот чтобы униженный не сделал ни в чём не повинную кассиршу обиженной, Валера шагнул к кассе, выложил деньги и заплатил за себя и за того парня. Вернее, он взял ещё пива, они вышли из магазина и устроились на лавочке.
Валеру ждали дома у Арины. Не сильно, с минеральной водой и неценными примочками, но он имел право на отдых. Да и помощь населению всегда приветствовалась. Так что угрызаться совестью не было необходимости.
Конечно, Андрей отсидел. Конечно, ни за что. Подставили, свалили на него основную вину; он, конечно, всех прощает, конечно, пора начинать жить. Идёт она ведь, жизнь, не только за решётчатым окошком... И своя пойдёт.
Андрей не бездельник. Андрей обаятельный. Не убийца – в отличие от той же Машки, пришившей собственного мужа. За эти шесть лет жизнь ушла вперёд и вверх, а Воблов Андрюша пока никак к ней не подклеится.
Пока.
Да, он был не подарок. Да, ему все были обязаны – за убитые зоной молодые годы. Но Арина переформатировала убийцу Машку, так что Валера с разбойником Андреем тоже справится. И пусть это был его первый благотворительный опыт, Валера салютовал небу бутылкой пива и пообещал стараться.
Себе в основном пообещал. И Арине. Которой он обязательно продемонстрирует своего питомца – как только будут успехи.
Андрей жил недалеко от «Дома Отдыха», и потому Валера предложил ему то, что любил сам. Ходить в тренажёрный зал. Тягать с парнями железо. Бежать в бесконечность по ленте. Наливаться уверенной мощью.