Разновидности зла
Шрифт:
– Пошел! Скажешь лишнее – мозги по всему салону разлетятся…
Водила побледнел, но подчинился, машина начала набирать ход. На подходящем повороте – я открыл дверь и выпихнул еще не пришедшего в себя узбека на дорогу…
Ехали мы недолго. Как только увидел подходящий поворот, ведущий в апельсиновую рощу – так и скомандовал поворачивать. Водитель подчинился…
Сукин сын… Честно говоря – особой злости не было, если бы не одно "но". Получается, что это моих солдат – грабят эти твари. Это мои солдаты – прилетают сюда для того, чтобы отдохнуть, и нарываются в итоге на ствол. А значит – это вызов уже мне лично и всей
Завывая мотором, машина пробивалась мимо закопанной в землю водоводной трубы. Никого не было видно – день, жара, узбеки работают так же, как испанцы – с сиестой на время жары. Мертвая тишина…
– Стоять. Выходишь и руки на капот. Оружие есть?
– Нет! Клянусь Аллахом, нет!
– Давай, пошел…
Водила начал вылезать.
– Руки держи на виду. Пристрелю! – прикрикнул я
Похоже, что любители. Или недавно начали…
Вслед за водителем – выбрался из машины и я. Солнце жарило беспощадно, буквально било по голове. Дело шло уже к закату…
– Руки на капот. Ноги расставить!
Ничего не нашел, кроме баллисонга, филиппинского ножа – бабочки. Посмотрел – крови на нем вроде бы нет. Забросил в кусты…
– Эфенди, прости…
– Многих уже убил?
– Не убивал, клянусь Аллахом, не убивал! Только деньга брал!
– Много?!
– Три раза! Три раза!
– На землю! Лицом вниз!
– Пощади ради Аллаха! Пощади ради Аллаха!
– Лежать…
Я схватил узбека за шиворот и толкнул на землю. Тот упал в пыль, не прекращая причитать и поминать Аллаха…
Вот этим, кстати, отличаются русские от среднеазиатов и арабов. Да и не только русские. Почти любой из известных мне европейцев – будет сражаться до конца, попробует продать свою жизнь подороже. Узбеки – не только эти, но вообще узбеки – будут плакать, причитать и умолять. Это связано с исламом и с уверенностью в том, что все в руках Аллаха – но не только. На Кавказе – тоже все мусульмане, но в такой ситуации – они бросятся со сто процентной вероятностью, самого обычного кавказца – не испугать ни ножом ни стволом. Дело в том, что в Азии есть слепая преданность и слепая вера в хана, бая, повелителя. Когда были кареты – было распространено такое, что кто-то из вассалов обязательно вставал на четвереньки перед дверцей кареты, чтобы сделать из своей спины ступеньку для бая, в России этого не было никогда. Поэтому – из Средней Азии идет очень ограниченный набор в армию, практически все известные мне офицеры, которые родом отсюда – либо частично русские, либо росли бок о бок с русскими. А ханы Бухары и Хиви – казнили свои армии и сейчас их власть опирается на русское казачество: их армии были способны только на дворцовые перевороты и ни на что больше…
Пулями – я нарисовал на земле что-то вроде нимба вокруг головы подвывающего от страха узбека. Не потерял еще навыки, не потерял…
– Запомни сам и передай всем – сказал я – кто будет грабить солдат, тот умрет и смерть его будет совсем плохой. Если кто не хочет упокоиться на скотомогильнике вместе с дохлой свиньей – пусть бросает свое ремесло. Аллах свидетель моим словам, я сказал все, что хотел…
После чего, я сел на водительское место в ФИАТе, с четвертого раза включил заднюю передачу – и тронулся назад…
Револьвер я выбросил по дороге – патронов не было, да и мало ли что на нем могло висеть. Обтер носовым платком и выбросил. Потом – сильно пожалел об этом…
20
Дворец слез
Бухара – была предпоследним пунктом моего долгого пути. Ее я объехал по кольцевой и продолжил движение в сторону Аральского моря. Это уже на туркестанской территории… нужное мне место располагалось недалеко от Бухары сразу за туркестанской границей [57] …
57
Бухарский эмират был вассальным, но все же независимым государством, юридически не входившим в состав Российской Империи. Вся остальная территория Средней Азии, принадлежавшая России – называлась Туркестаном, безо всякого идиотского деления на национальные республики.
На нужном мне повороте – не было никаких указателей, дорога была бетонной, с обеих сторон -она была обсажена невысокими местными соснами, от аромата их смолы начинала кружится голова. Я просто оставил машину на обочине, взял сумку и пошел по ровной как стрела, изжаренной солнцем дороге. Навстречу своей судьбе…
У КПП – а здесь были почти армейский КПП с выложенными елочкой массивными бетонными блоками – стояли несколько человек, в серо-желтой пустынной форме и с автоматами Барышева, какими вооружены далеко не все части. Автоматы смотрели в землю стволами, и я мог себе представить – как быстро они отреагируют, доведясь мне сделать хоть какую-то глупость. Настоящие волкодавы…
– Здесь нельзя находиться! – без всякой злобы в голосе окликнул меня один из церберов этого места – немедленно уходите!
– Мне можно.
Двое подошли ко мне, один – немного отставая от другого – на подстраховке. Внимательные, как у сторожевых собак глаза, руки в кожаных перчатках с отрезанными пальцами…
– Сударь, не ищите себе неприятностей… – сказал один из них – вы просто ошиблись адресом. Идите обратно к дороге…
– Я намерен достать удостоверение – сказал я, и сделал то, что сказал, достал карточку из нагрудного кармана – что же касается того, имею ли я право здесь быть, полагаю, об этом лучше спросить того, кто здесь живет. Точнее – ту, что здесь живет…
Один из волкодавов – принял у меня карточку, засунул ее в щель своего коммуникатора. Второй – не сводил с меня глаз, он стоял чуть правее, чтобы иметь возможность стрелять в меня.
Волкодав растерялся. Я бы на его месте – когда был в его звании – тоже, наверное, растерялся бы. Он – капитан, самый максимум – майор. Перед ним – адмирал, действующий оперативный офицер, командующий ограниченным контингентом с правами – как у генерал-губернатора, даже Наместника. И он отлично должен знать меня так – не может не знать, мое имя известно почти каждому в отрядах специального назначения, я – один из них, тот, кто добрался до самых высших ступеней командной иерархии. И он не может не знать – кого он охраняет…
– Господин адмирал, но…
– Давай, избавим себя от лишних проблем, офицер. Я знаю, что меня нет ни в каких списках. Просто позвони и спроси – ждут ли здесь меня…
За массивной бетонной оградой – был все тот же самый лес. Сосна с кедром – смешанный лес, диковатый и загадочный. Солнце – цеплялось из последних сил за древесные кроны, россыпями янтаря – желтел песок
Я шел по дорожке прямо – как заключенный, под честное слово вернувшийся на казнь. Как солдат, несущий своему Императору вражеское знамя…