Разные берега
Шрифт:
– Смотри-ка, отлив. Мы можем провести здесь несколько часов, – сказала она.
Расстелив на песке покрывало, Анита уселась и взялась за вязание.
Элизабет поставила мольберт, прикрепила лист бумаги и огляделась вокруг в поисках сюжета. И снова остановила выбор па океане. Это будет акварель – день был как будто создан для этого, ни масло, ни акриловые краски не подойдут.
Довольная, что приняла решение, Элизабет взялась за кисть.
Несколько часов она работала не отрываясь, но, когда Анита окликнула ее и сказала, что уже два
Анита собрала свое вязание и направилась к лестнице.
Элизабет стояла и смотрела, как та поднимается, тяжело дыша, но без остановок. Как будто наверху ее ждет приз, подумала Элизабет.
Она тоже собрала принадлежности, осторожно взяла свою акварель и стала подниматься по лестнице. Элизабет была уже почти наверху, когда почувствовала запах дымка и услышала голоса.
Из открытых окон ее дома свешивались воздушные шары. Вдруг дверь распахнулась. Мардж из художественной галереи, Анита и Меган вышли на крыльцо и запели: «С днем рождения, с днем рождения!» Элизабет чуть не выронила из рук картину и мольберт. Еще никто не устраивал ей на день рождения такого сюрприза.
Меган первая подбежала обнять Элизабет. А потом они уже все втроем обнимали и поздравляли ее, смеялись и говорили все разом.
Мардж взяла из рук еще влажную акварель:
– Это просто чудо! Ты ее рисуешь для выставки? Элизабет было приятно услышать эти слова от Мардж.
– Конечно.
Когда Мардж пошла в дом, Меган сказала:
– Это Анита все придумала. Я от нее такого не ожидала – после того, что ты о ней рассказывала.
Элизабет поморщилась.
– Знаешь, Анита оказалась совсем не такой, какой я себе ее представляла все эти годы, – сказала Элизабет. – Я сейчас вернусь.
Она подошла к Аните, которая склонилась над новым красным грилем и раскладывала на нем устриц. При ее приближении Анита выпрямилась:
– Как тебе сюрприз?
– Это ты все придумала! – ласково сказала ей Элизабет.
Элизабет знала, сколько Аните пришлось из-за нее пережить, и все равно она захотела сделать падчерице что-то приятное.
– Спасибо тебе, – сказала Элизабет, чувствуя, что словами не выразить, как она тронута. Потом Элизабет взяла Аниту за руку: – Я хочу, чтобы мы все начали заново.
Та подняла на нее расширившееся от изумления глаза:
– О моя...
Но тут к ним подошла Меган и весело спросила:
– А как насчет того, чтобы выпить по «Маргарите»? Уверяю тебя, Анита, после моего коктейля ты снова почувствуешь себя юной девушкой.
Анита рассмеялась, вытирая набежавшие на глаза слезы.
– Боюсь, дорогая, даже после твоей «Маргариты» девушкой я себя не почувствую. Но выпью с удовольствием.
Мардж вынесла на крыльцо магнитофон и поставила заводную, громкую музыку. Они жарили на гриле устриц, а потом в кофейной жестянке приготовили мидий со специями, вином и сливочным маслом. На третье у них был жареный лосось.
Элизабет не могла припомнить, когда
Джек повернул на Стормуотчлейн.
– Дорога все такая же ужасная, – сказал он и сам почувствовал, как раздраженно прозвучал его голос.
Он очень волновался. Мало того что он вот-вот увидит Птичку, так еще дочери всю дорогу с ним почти не разговаривали.
Они страшно рассердились на него за то, что он их не встретил. Джек прекрасно понимал, что провинился, и поэтому старался придерживаться нейтральных тем.
– Повезло нам, – сказал он. – Погода великолепная.
– Да уж, – согласилась Джеми. – Просто не верится, что нет дождя.
От открывшегося перед ними вида захватывало дух. Все два года, которые Джек прожил в Орегоне, он замечал только дождь и серое небо. А сейчас он будто впервые увидел великолепие океанского побережья, этих острых скал и бесконечного песчаного пляжа. Вода серебром сверкала и переливалась на солнце.
Неудивительно, что Элизабет так здесь нравится. Природа в этих местах первозданная. И как это он раньше не обращал внимания на всю эту красоту?
За последним поворотом Джек сбавил скорость. На подъездной дорожке у дома стояло несколько автомобилей. Выйдя из машины, он услышал музыку – какую-то старую мелодию в стиле диско – кажется, Глория Гейнор.
Сердце забилось у него в груди. Надо было позвонить Птичке, предупредить, что они приедут.
Девочки, не дожидаясь отца, побежали к дому. Во дворе вокруг стола собрались одни женщины. Джек узнал Аниту и Меган. Тут Элизабет обернулась.
Дочери бросились к ней с объятиями.
Джек стоял как вкопанный и не мог пошевелиться. Теперь он понимал, как это бывает, когда муж возвращается с войны домой к любимой женщине.
От одной мысли о проведенной с Салли ночи ему стало физически дурно.
– Пап, ну давай же, иди сюда! – закричала Стефани и помахала ему рукой.
Элизабет оглянулась и увидела его. Джек подошел к ней и неловко обнял.
– С днем рождения, Птичка!
– Здравствуй, Джек.
То, как она это сказала, вдруг больно задело его. Когда Элизабет попыталась высвободиться из его объятий, Джеку не захотелось ее отпускать.
Веселье продолжалось. Когда начало смеркаться, Мардж достала бумажный пакет с фейерверками, и все отправились на пляж их запускать.
Элизабет стояла в сторонке и смотрела на дочерей и своих подруг.
Джек держался в стороне от гостей. Нет, он, конечно, общался с ними, разговаривал, но все-таки соблюдал дистанцию.
– Ну все, представление закончено, – сказала Мардж, когда последние искры упали на песок.
Через несколько минут они уже убрали за собой мусор и пошли к дому.
Мардж сразу же села в машину и уехала. А за ней и Анита с Меган – они решили остановиться на ночь в гостинице Эко-Бич.
Элизабет постояла, глядя им вслед. Наконец она осталась лишь со своей семьей.