Разочарование разбуженной девочки
Шрифт:
замысел.
Если не успеем всех их, над кем облачко эроса затеплилось, поразить стрелами, то на смену им другие создания придут. Займут их место под солнцем.
Не станет мне работы, да и Эросу, тоже.
Его НЕЗЫБЛЕННОСТЬ говорил, что вот я рассержусь на них, вот я спущу на них гнев свой.
Ведь это что же такое получается? Кто же эту ось, Земную, крутить будет? Ведь, как Он задумывал?
А так, что Земля, под их сотнями тысяч ежедневных совокуплений крутится, должна. И потом, это, его поле? Аура?
Куда все их мольбы, благодарности и надежды уходят и где связь между ними, живыми и мертвыми, им установлена.
Он говорил, не будет легкости во вращении. Без ауры, не будет! И точка! Останутся только эти толчки бестолковые, для Матушки-Земли, бесполезные. Без ауры, так нас учил Он, не будет соединения этой энергии в единый волшебный порыв, который Землю подкручивает. И миллионы, миллиарды умерших, человеческих душ, что заполняют пространство, вокруг не помогут.
Потому, что только живые, только с любовью, только они это могут!
Люди! Так и хочется крикнуть им. Что же вы делаете? На свою ведь, погибель! Опомнитесь, поднатужьтесь! Надо же все с любовью!
Поболтал Амурчик ножкой, поболтал, и вспорхнул. Унося в себе сомнения и разочарование в людях.
Часть третья
Он, Амурчик, мимо пролетал и подумал: «А может опять к ним заглянуть? Ведь же вдвоем я их оставил».
И решил он посмотреть, готовы ли у них сердечки, как они сблизились?
Спустя пять минут летел он оттуда рассерженный. Да, что там рассерженный? Почти, обозленный. Чего раньше с ним никогда не было.
– Это когда же такое раньше было, чтобы мужчина наедине с ней, да еще голый, и к голой женщине не нашел подход? Не было такого извращения раньше! Всегда мне было куда стрельнуть. А тут? Обязательно доложу его НЕЗЫБЛЕННОСТИ, пусть их как следует, проучит.
И улетел. Подумал. ОН пусть сам их рассудит, а пока этого не произошло, то решил для себя, что больше ни ногой, нет, ни взмахом крылышка к ним не приблизится. Больше никогда! Не заслужили они чести такой. Пусть помучаются без любви то!
Амурчик улетел, а они, Наденька, которая стала называться Принцессой и Толик, которого она стала называть Котобик, продолжали дальше мучиться.
Звонок!
– Ох, уж, как он некстати!
Мне приходится отрываться на самом интересном месте. Вскакиваю и с сожалением отрываюсь от него.
– Слушаю! Да. Хорошо. Поднимайтесь на второй этаж, я вас встречу.
На ходу подхватываю халат и пока иду к двери, спешно продевая руки и накидывая его полы на плечи, все еще вижу перед глазами его примечательный член. С некоторым волнением открываю дверь.
– Привет! Ты одна? Проходи, проходи, не стесняйся.
Первое впечатление. Как будто ко мне заходит соседская девчонка. Она так же высока, те же каштановые волосы. А вот и отличия. Лицо изумительной красоты, кожа нежная, как у персика. Жаль! Как жаль, что такие красотки пропадают. А, может, вовсе и нет? Не пропадают? Но не успеваю справиться с этой мыслью. Мозг мгновенно отмечает ее взгляд. У нее, девочки, что я вызвала с эскорт-агенства, другой взгляд, взгляд профессионалки, с оттенком легкого безразличия и пренебрежения. В остальном, я бы ей пятерочку, да еще и с плюсиком бы поставила. И рост и фигурка, просто божественные! Честно говоря, я даже не ожидала увидеть в ней такое естественное и женское. И если бы не броская одежда, то никогда бы не угадала о том, чем она занимается. Еще даже подумала. Вот вам и загадка природы. Это, что же, мы все можем так? Ведь не различишь же ей богу! Но все ее движения замедленны. Понимаю, что она того не замечает сама, как тянет время.
Сейчас мы тебя, детка расшевелим! Думаю я. И потом, что это за взгляд? А где же эстетика?
Одета она ничего, модно, вызывающе, правда, но в меру. Пока она снимает верхнюю одежду, я замечаю первую профессиональную особенность. У нее нет никаких украшений. Нет колец, цепочек. И потом, она не снимает обувь и уверенно ступает по коридору, в своих, высоких ботфортах. Показываю, где туалет, где ванная комната. Спрашиваю. Нет. Не курит. Хорошо. Прошу смету. Пока ее рассматриваю, она спрашивает. Да, говорю, можешь позвонить. Раздеться можно в соседней комнате. В постель есть все? Хорошо. И тапочки? Туфли пластиковые? Устраивает.
– Ну, что? Время пошло?
Она пытается улыбнуться, но у нее это не очень-то получается. Уголками губ, получается, только криво усмехнуться. Я ускользаю на секундочку, за дверь и пока она звонит, я сообщаю ему.
– А вот и подарочек, тебе, объявился. Ты, как? Справишься? – Он энергично кивает.
– Теперь, слушай. Ты мой муж, больной. Понял? Сам понимаешь? Кто платит, тот и заказывает музыку. Лежи так, как парализованный и спишь, слушай только меня. Не сорви мне игру! Понял? И еще. Очнешься только после того, как я тебя три раза толкну. Понял?
Он молодец. Схватывает все на лету.
Я даже начинаю им гордиться. И ведет себя хорошо. Не смущается, чуточку прикрылся, но я все равно отмечаю это его причинное место там, даже под простыней. Еще бы, думаю я. А ведь ему действительно есть чем гордиться. И пока я показываю Марии, так она просит себя называть, где и что в ванной, то все время вижу это перед своими глазами. Ну, что там сказать?
Конечно, я волновалась. Еще бы! Столько о нем, об этом их причинном месте слышала. Бабы просто все уши о них прожужжали. И какой у того, и какой у этого. А тем он, так-то, а тот, так. Невольно прислушаешься и подумаешь. А может, я чего-то не понимаю в этой жизни? Ведь и подруга моя все о них раньше мне говорила, а я и не знаю сама. Стоит ли об этом так много говорить или хватит этих разговоров. Но я решила, так решила. Все самой надо увидеть и пробовать. Мне надо иметь собственное мнение и суждение! Я все вычитала в мед. литературе и по атласу проштудировала. Но, то в книгах. А вот как в жизни? Правда, духу у меня, без внутренних волнений к этому предмету, не хватило. Вот и позвала я Толика. В рифму скажу. Толика, как кролика! Ведь с кем-то мне надо было начинать? По моему плану, кстати, в гениальности которого я не сомневалась, я сначала должна была пройти ознакомление, потом увидеть его со стороны в действии и уже, потом что-то решить для себя.
Хорохорилась, я хорохорилась, а как пришлось столкнуться с реальностью, я даже, в первое мгновение, спасовала. Даже вспомнить стыдно.
Вида не подавала. Для себя я выбрала такую манеру поведения. Пусть во всем, что будет происходить, все будет с легкостью и с усмешкой. Главное не терять чувство юмора. Поэтому, когда я с него сдернула простыню, то старалась сразу к этому даже взгляд свой не опускать. Пусть, думаю, помучается. Не успеваю окунуться в воспоминания. Она зовет из ванной. Потом доскажу, идти надо. Хотя, что это за манеры? Незнакомого человека и в ванную приглашать?