Разоритель
Шрифт:
– Очень любезно с вашей стороны, Рудольф. И это всё, что вы мне хотели сообщить?
– женщина пододвинула к себе пластмассовую вазочку с вишнями, выбрала крупную ягоду, оторвала от плодоножки. Съела.
– Нет, не всё, - Сикорски слегка успокоился - во всяком случае, он прекратил материться и перешёл на интерлингву.
– Пока не знаю, устраивать ли внутреннее расследование, или решить вопрос самому. Ты облажала мне операцию, Майя.
Она старалась не смотреть по сторонам: уж больно убого выглядела стандартная станционная каюта. Единственным её украшением был, пожалуй, огромный круглый иллюминатор, в котором плавал зелёно-голубой диск Арбинады.
– Устраивать
– То есть ты признаёшь, что саботировала операцию?
– зло прищурился Сикорски.
– Очень хорошо.
– Нет, не признаю, - Майя по-кошачьи улыбнулась.
– Давайте посмотрим на факты, Рудольф. Три года назад я, в качестве сотрудника Института Экспериментальной Истории, намеревалась провести ряд полевых исследований на Арбинаде. Моя специализация - нетрадиционные общества середины исторической последовательности, и меня заинтересовала Арбинада как уникальный случай нестандартного позитивного развития. Первоначально речь шла о кратковременных изысканиях. Однако, получить разрешение на них мне почему-то никак не удавалось. В конце концов, выяснилось, что его получение тормозится на уровне КОМКОНа. И что решить мою проблему может некий Рудольф Сикорски.
– Какая наивная девочка, - желчно заметил Сикорски.
– Все вы, научники, прекрасно знаете, что за вами присматривают. И кто именно.
– Я просто излагаю свою версию событий... Итак, мы встретились, и вы намекнули мне, что условием допуска на планету будет моё добровольное сотрудничество с КОМКОНом. Кстати, тогда вы были куда любезнее, чем сейчас.
– И ты подписалась на добровольное сотрудничество. Ты повязана, милая, - Сикорский ковырнул пальцем клавиатуру, посмотрел на экран, и результатом остался недоволен.
– Одним из условий моего допуска к полевой работе, - продолжала Майя, - было осуществление разовой спецоперации на планете Арбинада. Спецоперация, в частности, предполагала передачу аборигену изделия, изготовленного по земным технологиям, что категорически запрещено специальным решением КОМКОНа...
– Du hast grosse Maul! Что кому запрещено, а что нет - с этим мы как-нибудь разберёмся без бабёнок.
– Ну да, разумеется. Ваши запреты пишутся в основном для внешнего употребления... Во всяком случае, я в точности выполнила все ваши инструкции. Я нашла подходящего аборигена и передала ему устройство, конкретнее - малогабаритный полевой синтезатор "Мидас-3" со встроенной функцией искусственного интеллекта, контролирующего экономическое поведение объекта разработки. Результатом операции должно было стать разрушение экономического строя планеты, с целью установления на Арбинаде классического феодализма земного типа...
– Это мы, пожалуй, пропустим, - функционер принялся рассматривать что-то на экране.
– Я осталась на планете в статусе наблюдателя. Меня заинтересовала уникальная культура Арбинады, и я хотела её подробно изучить - до того, как она исчезнет. Скорее всего, Арбинада станет темой моей докторской диссертации.
– Скорее всего, у тебя не будет никакой диссертации. Тебя отстранят от исследований, - Сикорский, не глядя, ткнул пальцем в клавишу. Компьютер обиженно запищал.
– Не торопитесь, Рудольф. Хочу подчеркнуть, что я не совершала ничего, выходящего за пределы необходимого минимума вмешательства. Я не передавала аборигенам предметы, изготовленные на Земле или по земным технологиям, не сообщала им знаний, которыми они не обладали, не вмешивалась в политические, экономические или культурные процессы на планете. С точки зрения аборигенов, я веду жизнь богатой гонгурской женщины, проводящей молодость в развлечениях...
– В основном таскаясь, - не удержался функционер. Он был зол, и не пытался этого скрыть.
– Вы ведь не собираетесь учить меня морали?
– спокойно сказала женщина, беря ещё одну вишню из вазочки.
– Я ещё не забыла кое-каких подробностей нашего знакомства...
– Тебе это самой нравилось, Dirne, - огрызнулся Сикорски.
– Короче говоря, - закончила Майя, - я не сделала ничего, выходящего за рамки дозволенного. Поэтому я не понимаю, в чём состоят ваши ко мне претензии, - она откинулась в кресле и положила ногу на ногу.
– Не прикидывайся дурочкой. Ты сорвала операцию. Ты подучила этого своего любовничка, купчишку...
– Сервин был одним из крупнейших негоциантов планеты, - рассеянно заметила женщина.
– И он мне нравился.
– Ты подучила его, как обмануть искусственный интеллект синтезатора и сорвать нам операцию. Ты промыла мозги этому вонючему аборигену, своему любовничку, чтобы он провёл против нас контрмероприятие. Ты же её и спланировала.
– Использование лёгкого гипноза наблюдателям разрешено, - пожала плечами Майя.
– Но доказать здесь ничего нельзя, не так ли? Насчёт остального - ну, может быть, я что-то шептала ему во сне... А может быть, и нет. Если вы ещё не поняли: я намерена рассматривать ваши претензии только с точки зрения их законности. Я ничего не нарушила.
– Dumme Quatschtante, меня не интересует, нарушила ты что-нибудь или нет!
– Сикорски снова начал терять терпение.
– Ты хоть понимаешь, что теперь тебя никогда не пустят дальше лунной орбиты? Повод найдётся. Мы тебе его устроим.
– А вот профессор Айзек Бромберг считает иначе, - невинно опустив ресницы, промурлыкала Майя.
– Он, кстати, очень заинтересовался моей работой. И даже рассматривает возможность научного руководства...
– Значит, ты спуталась с Бромбергом?
– глаза Сикорски сверкнули.
– Что ж, вполне ожидаемо. Старый диссидент, ненавидит КОМКОН. Неприятен, но не слишком опасен. А вот закрыть тебе доступ на планету мы теперь имеем полное право. И не только формальное, но и моральное. Связаться с Бромбергом - это предательство, девочка. Самое настоящее предательство. Ты ему дала?
– Вас интересует только это? Вы ещё не знаете некоторых важных деталей, связанных с деловой частью нашего сотрудничества.
– Меня не интересует, кому ты...
– функционер осёкся.
– Чёрт с ним, с Бромбергом, с ним мы ещё разберёмся. Ответь мне сначала на один вопрос. Зачем ты это сделала? Просто скажи - зачем?
Майя в задумчивости закусила нижнюю губку. Помолчала. Потянулась за вишенкой, потом передумала.
– Я хочу закончить своё исследование, - наконец, сказала она.
– А вы отнимаете у меня объект наблюдения.
– То-то и оно. Для тебя это объект наблюдения, - Сикорски крутанулся в кресле.
– Ты смотришь на них со стороны, даже когда живёшь среди них. Арбинада для тебя - заповедник, где живут красивые зверюшки. А мы рассматриваем жителей любой гуманоидной планеты как своих будущих сограждан. Как часть единого космического человечества, уж извини за пафос.
– Какая высокая честь! Вот только для того, чтобы её заслужить, они почему-то должны проплавать пару столетий в дерьме, - Майя чуть зевнула, показав ровненькие беленькие зубки, - в дерьме с кровью. Без этого мы никак не можем признать их частью космического человечества, не так ли?