Разорванная связь
Шрифт:
– Это было самоубийство?
– Полагаю, да. Ольга давно хотела иметь ребенка. Ей казалось несправедливым, что у Павла был сын от первого брака, а она не могла родить ему ребенка. Она долго и упорно лечилась. Но врачи вынесли свой приговор. Она не сможет иметь детей. Даже тогда, когда уже были методы искусственного оплодотворения. У нее нашли опухоль и удалили яичник. А без этого… вы, наверно, сами понимаете. Ее депрессия усугублялась еще и тем обстоятельством, что у Павла начались какие-то неприятности, проверки, ревизоры. Она начала говорить, что навлекает беду на себя и на Павла. Ольга была очень хорошим человеком, и мы с ней тесно общались. Во всяком случае, с ней ни о каких свингерских встречах Солицын бы не мечтал. И мне кажется, он ее по-настоящему любил. Она была женщиной с тонким вкусом, водила его в театры, на выставки. Даже нас вытаскивала. А потом случилось то, что случилось. Павел тогда уехал в командировку. И кто-то сообщил Ольге, что он уехал не один. Она все поняла. В последнее время он вообще редко появлялся дома. И тогда она приняла решение. Это было самое настоящее самоубийство, хотя мы все лгали друг другу, утверждая, что это был несчастный случай. Священник даже не хотел ее отпевать, до него дошли слухи о самоубийстве. Он отказался, и мы тогда пригласили другого. На Павла было страшно смотреть, мы с Петром пытались его успокоить. Мы даже забрали его к себе, и он ночевал у нас несколько ночей. Может, с тех пор я стала относиться к нему даже мягче, лучше, чем он того стоит. Происшедшая трагедия как-то объединила нас, сделала сильнее, я бы даже сказала, чище. Павел на какое-то время успокоился, стал заниматься проблемами сына. Да и мой Золотарев немного угомонился. А потом, примерно через год или через два, все пошло по-прежнему. Павел словно сорвался с катушек.
Мне даже кажется, что причиной этого срыва был отказ священника отпевать Ольгу. Она ведь была очень хорошим человеком, я бы не сказала, что святой, но праведником точно была. Никому в жизни не сделала ничего плохого, всем старалась помочь. И вдруг такая трагедия. И еще отказ священника ее отпевать. Вы ведь знаете, что самоуйбиц не хоронят на обычных кладбищах и не отпевают. Вот тогда у него и произошел какой-то надлом. Какое-то потрясение, после которого он мне сказал: «Бога нет, это я теперь точно знаю. Его просто не существует. В этом мире есть только расчет, деньги, корысть, жадность и удовлетворение собственных инстинктов. Может, бог когда-то и был, но он нас давно покинул». Это были его слова. Я даже испугалась. А теперь понимаю, что он тогда испытал. И махнул на все рукой. С тех пор он стал более жестким и бесчувственным. Может, поэтому он и женился на Инне. Она идеально устраивала его как самочка, с которой можно прекрасно проводить время. Готовая на все и выполняющая все его желания. Это была явно не Ольга, а теперь я думаю, что он не смог бы «дважды войти в одну и ту же реку». Такая, как Ольга, ему уже была не нужна.
Алиса докурила свою сигарету и потушила ее в пепельнице, которая уже наполнилась окурками. Она потянулась за следующей, но Дронго убрал пачку.
– Может, пока сделаем небольшую передышку, – предложил он, – иначе вы гарантированно получите рак горла.
Она невесело усмехнулась. Попросила официантку принести еще одну чашечку кофе.
– Вы знаете, а ведь все было не совсем так, как я вам рассказала. И Золотарев ничего не мог увидеть или узнать. Он в это время был занят с Инной и даже не очень смотрел в нашу сторону. А Павел явно смущался. Он даже сначала боялся до меня дотронуться. И я думаю, у него ничего не получилось не только потому, что рядом были Золотарев и Инна. У него бы ничего не вышло, даже если бы рядом никого не было. Я была для него абсолютно недосягаемая женщина. Идеал женщины, которую он потерял. Говорят, мы с Ольгой были похожи. Вот поэтому он ничего и не смог сделать. Одно дело встречаться с разными дешевками, а совсем другое с женщиной, которая поддерживала вас в самые сложные минуты вашей жизни. Может, поэтому, я не знаю.
– Когда вы ушли, они подрались с вашим мужем, – сообщил Дронго.
– Я так и подумала. Они так смотрели друг на друга. Я подумала, что это добром не кончится. Кто вам рассказал об этой драке? Сам Павел или мой Золотарев?
– Оба. И еще Инна. Все трое рассказали каждый свою версию случившегося, но было понятно, что они подрались. И потом почти не разговаривали. А Золотарев знал о самоубийстве Ольги?
– Конечно, знал. Поэтому я так и удивилась. Очевидно, он понял, что Павел поступил более благородно, не сумев или не захотев ничего сделать со мной, чем сам Золотарев. Мы можем простить любую пакость, объясняя это несовершенством человеческой натуры. Все, что угодно. Только не благородство, которое тем сильнее нас унижает, чем оно выше.
– Он сказал, что увидел глаза Павла и понял, что тот мог быть виновником смерти Ольги.
– Павел на самом деле был косвенным виновником ее смерти. Но говорить об этом Золотарев не имел права. Это был удар ниже пояса. Представляю, в каком состоянии он был, если сумел пролепетать подобное.
– Ему было очень плохо. Я привел его в номер и с трудом снял пиджак, чтобы он лег на кровать. Но после меня, примерно часа через два, к нему кто-то вошел. Этот неизвестный был там достаточно долго. Почти четырнадцать минут. Затем вышел. И через час снова вернулся. Если, конечно, это был один и тот же человек. Но со стола пропала карточка-ключ, которую я туда положил. А дверь открывали снаружи, это зафиксировали компьютеры отеля. Значит, был конкретный убийца, который вошел к спящему Золотареву и нанес этот роковой удар.
Официантка принесла чашку кофе. Алиса подвинула к себе чашку, задумчиво посмотрела куда-то в сторону.
– Даже не знаю, что вам сказать. Может, это тайна, которую мы никогда не узнаем. Кто вошел туда? Павел или Инна? Кто еще мог туда войти? И почему он или она ударили его по голове? Я не знаю, что вам сказать. Но очевидно, что причиной этого удара стала наша совместная встреча, после которой все мы немного потеряли голову.
Она успела договорить, когда в кафе вошла встревоженная Лиза. Дочь подошла к матери.
– Мы с Ираклием ищем вас по всему отелю, – взволнованно произнесла Лиза, – нужно было предупредить, куда ты идешь. И ты не взяла свой мобильный. Мы чуть с ума не сошли.
– Я забыла, – виновато призналась Алиса. – Но я думаю, мы уже закончили.
– Вечером прилетают отец Ираклия и его брат, – сообщила Лиза, – они уже позвонили и сказали, что вылетают первым рейсом.
– Потом поговорим, – предложила мать и, снова обращаясь к своему собеседнику, негромко произнесла: – Спасибо, господин Дронго, за очень содержательный разговор. Надеюсь, он останется между нами.
Она поднялась со стула. Дронго поднялся следом.
– Что он тебе рассказал? – спросила Лиза. – О чем вы говорили?
– О нашей прошлой жизни, – загадочно ответила мать, – и о нашей будущей тоже. Тебе об этом знать еще рано.
Алиса взглянула на Дронго.
– Я продолжаю надеяться, что испанские полицейские сумеют найти убийцу моего мужа, – сказала она на прощание, – и мы с вами наконец узнаем, кто нанес этот удар.
Она повернулась и вместе с дочерью пошла в отель. Дронго проводил их долгим взглядом. Взглянул на часы. Уже почти три часа дня. Интересно, когда наконец сотрудники полиции получат результаты своих экспертиз? Тогда можно будет уже более определенно говорить о круге подозреваемых. И если в этом номере найдут еще какие-нибудь отпечатки пальцев, кроме его собственных и Золотарева, тогда можно будет с большей долей уверенности говорить о конкретном подозреваемом в этом преступлении. Если, конечно, найдут…
Глава 12
Он вернулся в свой номер. Как все это сложно переплелось. Их прежние отношения, смерть второй жены Солицына, встречи Инны с его другом до того, как она вышла замуж за Павла, комплексы самой Алисы, воспоминания Петра Золотарева, так и не сумевшего простить жене ее увлечение подонком. Он устало уселся в кресло, вытянул ноги. Итак, сегодня он успел переговорить со всеми пятью подозреваемыми лицами. У каждого своя версия происшедшего, свой взгляд на случившееся. И свои подозреваемые. Павел Солицын считает, что только Алиса могла нанести этот роковой удар. Алиса считает, что это сделали либо Павел, либо его супруга. А вот Инна подозревает Лизу, дочь погибшего. Неужели она серьезно считает, что дочь могла убить отца? Хотя в жизни всякое бывает. Возможно, Инна знает больше, чем говорит. Возможно, она рассказала обо всем случившемся Лизе. Потрясенная молодая женщина, оскорбленная за свою мать, могла отправиться к отцу и потребовать объяснений. И во время ссоры схватиться за лампу. Он был в таком неуправляемом состоянии, что готов был сказать любую несуразицу, любую чушь. Возможно, это окончательно вывело из себя его дочь. Вполне возможно. Но если это сделала Лиза, то там должны были остаться отпечатки пальцев. Она бы не стала в такой момент думать о своем алиби, стирать отпечатки пальцев. Не каждый день приходится убивать собственного отца.
Нет, эта версия не заслуживает никакого развития. Она бы себя так не вела. Она не смогла бы так искусно разыграть роль скорбящей дочери. И она бы не поверила Инне, вот это, пожалуй, самое главное. Она бы обязательно потребовала объяснений у своей матери. Значит, эту версию можно исключить. Тогда получается, что остаются трое, не считая Ираклия. Может, Инна права и он большой ребенок? Или искусно притворяется? В конце концов, и он тоже может получить контрольный пакет акций компании, если уже позаботился об этом и купил пять процентов акций. Золотарев мог помочь ему в этом. И тогда контрольный пакет автоматически переходит к семье Золотаревых. Лиза единственная наследница своего отца, а ее муж, владея только пятью процентами, становится фактическим хозяином компании. Но для этого нужно было устранить самого Золотарева. Реально? Возможно. Если не видеть глаза Ираклия. Нет, этот грузин не похож на расчетливого убийцу. И он не стал бы полагаться на лампу. В таких случаях есть более надежные орудия убийства. Лампа должна была обязательно попасть в висок, чтобы вызвать смерть. Ираклий не смог бы все так точно рассчитать. Откуда ему было знать, что именно в эту ночь встретившийся Золотареву Дронго отведет его в одноместный номер, куда потом сможет зайти Ираклий? Нет, эта версия тоже не годится. Хотя нужно все-таки проверить движение капиталов и акций в этой компании. На месте комиссара Морено он бы давно этим занялся.