Разреши себе меня

Нина Князькова

– Я не хотел. – Испуганно проблеял Ашот.

– Извини мужик. Не верю. – Я ласково улыбнулась и со всей дури врезала придурку по мор… по лицу.

Мужик сдавленно охнул, прикоснулся к только что сломанному носу и, увидев на пальцах кровь, смотался в обморок.

– Я охрану вызвал. – В кабинет, тяжело дыша, забежал шеф. – Это ты его так? – Через секунду спросил он, глядя на то, как я трясу рукой. Я кивнула. – Это он тебя так? – Округлил глаза Потап Мартинович, глядя на мое лицо.

Вздохнув, поперлась к

шкафу с зеркальными дверцами.

– Вот урод. – Вырвалось у меня, когда я прикоснулась к припухшей скуле.

Скорее всего, синяк будет. Еще нещадно болело плечо, там, кажется, ссадина, и бедро. Там, наверное, гематома размером с Австалию получилась.

– На, держи.
– В руки мне ткнулся пакет со льдом, который я тут же приложила к помятой шкурке лица.

Посовещавшись с шефом, ментов решили не вызывать, но за безобразное поведение провинившегося исключить из нашей базы и насовсем лишить возможности посещать офис под страхом обращения в компетентные органы.

К обеду еще и голова разболелась, поэтому перед походом в салон, выпила таблетку обезболивающего, про себя отмечая, что пить мне сегодня точно нельзя. Девчонки в салоне оказались просто феями, они не просто замазали мне синяки, но еще и навели красоту и на лице и на голове в целом. Единственное, что омрачало мою радость, так это нарастающая головная боль. Ладно, перед отъездом еще одну таблетку выпью.

– Куда это ты сегодня намылилась? – Танька удивленно окинула меня взглядом. – На свидание?

– На день рождения. – Я устало помассировала виски, и повесила одетую сегодня длинную шубу на плечики.

– Не переживай. Меня даже на дни рождения теперь не зовут. – Хихикнула Илонка.

– А не надо было у девяностолетней прабабушки на юбилее на столе танцевать. – Нравоучительно пожурила подругу Танька, и мы, переглянувшись, захохотали, вспомнив тот случай.

В полпятого, раньше положенного времени, в офис вошел Дубенков.

– Солнце, ты сегодня долго планируешь быть на работе? – Сладким голосом пропел он, подходя к моему столу и игнорируя ошарашенных девчонок.

– Лешенька, у меня начальство есть. И если оно сказало до шести работать, значит, работаю до шести, - сладко прошипела я ему.

– Заинька, - сволочь быстро поцеловал меня в щеку и резко отстранился, чтобы ничего не прилетело в отместку. – А начальство сейчас на месте?

– Если не телепортировался никуда за последний час, то должен быть в кабинете. – Я посверлила этого неандертальца злым взглядом.

– Вот и ладненько. – Пошло подмигнув, он отправился к Волчинскому в кабинет.

Танька с Илонкой издали дружный восхищенный стон, едва за ним закрылась дверь.

– Какой экземпляр! – Пропела Танька.

– Мужик! – Капая слюной на клавиатуру, поддержала ее Илона.

– Импозантный!

– Харизматичный!

– Он вам что, заплатил? – Невольно

вырвалось у меня.

– Да если бы он нам еще заплатил, мы бы для него….

– Да, я бы сама такому заплатила.

– Это тот самый, которого ты выгнать не могла? – Наконец-то включила мозг Танька.

Илонка же с безучастным выражением лица сверлила начальственную дверь.

– Угу.

– Свет, ты ненормальная, если такого мужика гнать собралась. Не тот тип, чтобы уходить.

– В смысле? – не поняла я.

– В прямом. Если он на тебя запал, то будет верным, как пес, и заботливым, как мамонт. – Попыталась объяснить умудренная опытом женщина.

– Он на тебя запал? – Уныло посмотрела на меня отмершая астрологша.

– Да идите вы. Обе. – Я выключила компьютер и направилась к шкафу, чтобы одеться.

Шеф переживет мое отсутствие в один час раз в полгода. Только сняла с плечиков одежку, как из кабинета вышел Дубенков и направился ко мне. Вырвал из рук шубу и помог мне ее надеть.

– Начальство тебя отпустило до понедельника. – С улыбкой добавил он, разворачивая меня лицом к себе и застегивая на мне пуговицы.

– Не сомневалась, что ты его убедишь, - фыркнула я, пытаясь скрыть неловкость.

Никто и никогда (кроме папы), не застегивал на мне одежду. Я вообще считала это за гранью фантастики. Девчонки, вытянув шею, смотрели на это действие с благоговейным восхищением.

– Идем? – Алексей поднялся с корточек (шуба-то длинная) и протянул мне руку.

Мне оставалось только принять ее.

Дубенковская квартира оказалась просторной, трехкомнатной и светлой. Как-то я не ожидала от мужской берлоги (как однажды выразился Димка) столько света.

– Проходи, переодевайся. – Мужчина завел меня в одну из комнат, где стояла кровать, на которой и расположились мои вещи.

Пока я рассматривала обстановку, он тактично вышел, закрыв за собой дверь. Взяв себя в руки, сбросила шубу, разделась, натянула чулки, втиснулась в платье, обула туфельки и поняла, почему спальня была сугубо мужской. Здесь не было ни одного зеркала. Оно и понятно: мужик проснулся, встал, почесал бороду и уже красивый. А мы пока завьемся, накрасимся, оденемся красиво – уже никакого желания радоваться жизни.

Открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Прошмыгнула к двери напротив, обнаружила там ванную комнату, где и нашла зеркало в пол. На кой черт мужику в ванной такое зеркало? Лишний жирок разглядывать? Или так голову брить легче?

Зато оглядела себя с ног до головы. Нормально. Синяков не видно, и то хлеб. Накрасила губы красной помадой и, улыбнувшись, натянула шубу.

– Света! – Громогласно раздалось в квартире.

Пришлось быстро застегнуться и выбежать из своего укрытия. Дубенков стоял посреди комнаты, растерянно глядя на стопку моей одежды, лежащей на кровати.