Разрешите влюбиться. Теория поцелуя
Шрифт:
Марина отвлеклась от конспектирования, чтобы достать из своего пенала (да-да, у нее был пенал) лишнюю ручку и тихонько передать мне. С ее стороны это был крайне жертвенный шаг, ибо такого порядка и строгого учета, который царил среди ее вещей, не было, наверное, даже на секретных госпредприятиях.
– Спасибо. – Пробормотала я, почти не шевеля губами.
И снова уставилась в чистый лист. Не понимала, что говорит профессор, поэтому даже не пыталась записывать. Ничего не слышала. Снова и снова вспоминала ту дозу смертельного тока, которая прокатилась по моему телу, стоило только другу Гая
Он что-то говорил в этот момент, довольно ухмыляясь, а мои ладони потели, колени тряслись, мысли метались из стороны в сторону, а дыхание перехватывало от дикого страха и от осознания того, что этот парень только что выбрал меня одной из жертв. Иначе, что могли означать его жесты? Раз – и рука метнулась вправо, два – влево, три – в другую сторону, четыре – недалеко от меня. И пять – их взгляды остановились на моем лице. Всё просто – пять жертв для чудовищного спора были выбраны. Вот так легко, непринужденно и цинично.
Но мне ужасно не хотелось становиться одной из них. Одной из тех, кому станут жестоко пудрить мозги, чтобы потом использовать и выставить на всеобщее посмешище.
– Чего не пишешь? – Шепнула Оля.
– А? – Сонно отозвалась я.
– Ты где вообще? Эй, Ежова, приём, ответь. Ежова, у тебя проблема? – Толкнула меня плечом. – Земля вызывает Ежову.
Чувствуя, как немеют губы, я сглотнула. Осторожно, очень медленно, повернула голову направо и взглянула через плечо. В том направлении, куда поднялся Гай. Наверх по лестнице среди рядов. И Земля чуть не уплыла у меня из-под ног, потому что я тут же его увидела – он сидел как раз за моей спиной на третьем ряду.
Что-то дикое, пульсирующее, горячее пробежало у меня по венам. Взвилось смятением и ударило румянцем в щеки. Гай смотрел прямо на меня. Глаза в глаза. И взгляд его был таким черным и туманным, словно он все еще на что-то злился. Или на кого-то. Может, на меня? Но за что? За то, что ему предстояло приударить за той, чей вид не вызывал у него ничего, кроме раздражения?
В барабанных перепонках застучало.
Точно обжегшись, я поспешила отвернуться обратно. Задрожала и уставилась на преподавателя. Втянула голову в плечи и ощутила себя так, будто бы надо мной повисла самая настоящая гильотина. «Сейчас, наверное, самый трудный период в моей жизни. Мне бы просто не рассыпаться. Выдержать все, что происходит. Бороться, стараться, держаться и выживать. А я опять умудрилась влипнуть в историю. Вот зачем?».
Оля, кажется, спросила у меня что-то. Потянула за рукав. Но всё моё существо целиком сейчас охватило беспросветное отчаяние. Я, как в тумане, кивнула ей и, наклонившись на спинку стула, обхватила себя руками. Из аудитории исчезал весь воздух, и мне хотелось исчезнуть вместе с ним.
– Значит, результаты голосования уже выложили? – По широкому лицу Антона Майкина скользнуло оживление.
Это был самый настоящий азарт.
– Нет, – Женя поправил очки, взял из подставки одну салфетку и протянул мне. Затем снова повернулся к другу. – Счетчик остановят сегодня в полночь, но за результатами можно наблюдать уже сейчас онлайн. Перевес, и притом серьезный, получается в пользу тех, кто
– Да о чем вы? – Не выдержала Оля.
Мы сидели в университетской столовке за нашим любимым угловым столиком: Марина, держа осанку балерины, флегматично ковырялась в салате, Олька доедала свою любимую солянку, я сражалась с отсутствием аппетита, гипнотизируя остывшее пюре, а парни, быстро опустошив свои тарелки и покончив с обедом, просто составляли нам компанию.
– Мы про черную метку! – Понизив голос, Женька почти лег на стол.
– Что еще за метка? – Нахмурилась подруга.
Маринка презрительно фыркнула. Обычно ее раздражало, когда кто-то из смертных тратил драгоценное время на что-то, никаким боком не относящееся к учебе. Но так как она делала это не со зла, то никто на ее саркастичное фырканье внимания не обращал.
– Ты что, не получала ссылку? – Майкин достал из кармана телефон, открыл нужную вкладку в браузере и развернул к нам экран. – Кто-то из наших забабахал вот такую штуковину. Это сайт так называемой «черной метки». Никаких опознавательных знаков, никаких имен разработчиков или намеков на то, кто может быть организатором всей этой движухи.
– Такие вещи вычисляются на раз-два, – возразила Марина, – нужно просто шарить в программировании.
Она была привычно невыносима, поэтому никто не обратил внимания на ее реплику.
– Хм. Интересненький дизайн. – Оля прикоснулась пальцем к дисплею и прокрутила страницу вниз.
Абсолютно черный фон, белые буквы и минимум надписей.
– Содержимое гораздо интереснее. – Добавил Женька. – Неужели, вы не видели? Вам не приходила ссылка?
– Нет.
Он заерзал на стуле:
– Всем студентам, кто зарегистрирован на сайте университета, пришла ссылка на этот сайт.
– О чем он?
Антон вернул страницу в исходное положение и ткнул пальцем в заглавие.
– Это что-то вроде организации, которая… ну, не знаю… помогает восстановить справедливость, что ли. – Указал на выделенное курсивом. – Тайные организаторы предложили присылать им анонимки – свидетельства любых бесчинств и нехороших поступков, которые творятся на территории нашего универа студентами и даже преподавателями. Любые скандальные сплетни и слухи, получившие достаточно доказательств, они публикуют.
– Но не просто так. – Женя перешел на шепот. – После того, как факт чьего-то злодейства получает подтверждение, о нем сообщают на главной странице сайта и запускают голосование: наказать ли виновника за его проступок или простить.
– Каким образом? – Заинтересовалась разговором Марина.
В ожидании ответа Оля застыла с выпученными глазами. Остановив в воздухе ложку, занесенную над тарелкой с супом, она вытянула шею и немного подалась вперед.
– Ну, к примеру, одна девочка с третьего курса, которая пожелала остаться инкогнито, пожаловалась им на местного дон жуана. Будто бы тот, проведя с ней ночь на вечеринке, растрепал всем своим друзьям про это. Разумеется, привела какие-то доказательства. – Женя тряхнул головой. – Всеобщее голосование решило, что нужно его наказать, и через сутки после оглашения результатов этого парня обнаружили примотанным скотчем к столбу на въезде в университетскую аллею.