Разреженный воздух

Кейн Рейчел

Это привело к тому, что я застряла в жаркой, душной комнате для допросов, пахнувшей потом, отчаянием, старым кофе и рвотой. Очаровательно. Я нервно заерзала на стуле с чашкой кофе, которую они мне дали - она была бумажной, конечно же, поскольку обвиняемые убийцы не оценят хороший китайский фарфор - и старалась не думать о последствиях происходящего.

Посмотри на светлую сторону, подумала я. Тебе не придется беспокоиться об

отсутствии денег. Бесплатное питание и проживание.

В дверь постучали, и вошел новый человек. Я его также не узнала. Он двигался медленно, словно испытывал боль. У него был значок, так что он был еще одним детективом, возможно, их секретное оружие, который был известен за принуждение к даче показаний. Он собирался избить меня? Я так не думала, поскольку он не выглядел так, будто был в подходящей для рукопашного боя физической форме, хоть я и была прикована наручниками к столу. Я молча смотрела на него и потягивала кофе, пока он опускался в кресло через стол от меня.

И затем он ждал. Я воспользовалась возможностью изучить его. Ему было около сорока пяти, латиноамериканец, с седеющими волосами и большими, темными глазами, подобными обсидиану. Я не могла сказать, о чем он думал, и мое чувство ошеломления, легкий страх, что были со мной последние несколько часов, как они притащили меня сюда, постепенно углубились до полноценной паники.

Он, наконец, сказал, - Я, кстати, в порядке, спасибо, что спросила.

Здорово. Еще один человек, которого я должна была узнать. Замечательно.
– Рада это слышать, - сказала я. Голос прозвучал устало. Я чувствовала себя обессиленной, отжатой насухо всей этой неопределенностью.

– Твой друг оставил меня на обочине дороги, - сказал он.
– Мне повезло, что кто-то нашел меня вовремя. Двадцать два шва. Чуть не потерял селезенку.

Ладно, теперь я точно ничего не понимала.
– Я вас знаю?
– спросила я медленно. И он на самом деле моргнул.

В его глазах промелькнуло что-то из прошлого, но ничего, что было бы утешительно для меня.

– Трудно поверить, что ты забыла бы такое, - сказал он. Не вопрос. Его губы искривились, но не было ничего хотя бы отдаленно похожего на улыбку в этом выражении, кроме мышц, контролирующих его.

– Сэр, я сожалею, но, как я уже рассказала детективам, я не помню…

– Амнезия. Да, они сказали мне.
– Он откинулся на спинку стула, изучая меня, скрестив руки на груди.
– Ты знаешь, сколько людей, доставленных сюда, утверждают, что у них амнезия? Десятки. А ты знаешь, у скольких она действительно есть? Я никогда не встречал. Ни разу.

– Хорошо, - сказала я, - Разочарую вас, потому что я действительно вас не знаю. Я не знаю никого. Если вы утверждаете, что я убила этого детектива, этого Квинна, то может быть... я не знаю. Но я не помню!
– Я услышала надрыв в голосе, закрыла глаза и сдала кулаки, пытаясь внутренне успокоиться.
– Простите, - сказала я. Цепи, прикрепляющие меня к столу, тихо звякнули, когда я сменила позу.
– Это был тяжелый день.

Он наклонился вперед, уставившись

в упор.
– Позволь прояснить. Ты говоришь, что не помнишь меня.

– Нет, сэр.

– И ты не помнишь Томаса Квинна.

Я наклонилась и оперлась лбом в кулаки.
– Я понятия не имею, - сказала я.
– Я его знаю?

Он не ответил мне, не напрямую. Он сказал, - Меня зовут детектив Армандо Родригес. Мы встретились во Флориде. Я преследовал тебя. Ты помнишь что-нибудь из этого?
– Я не стала делать больше, чем просто покачала головой в этот раз.
– Ты рассказала мне о вещах. Показала мне...
– Он быстро взглянул в сторону угла, где я была уверена, велась аудио и видеозапись.
– Показала мне вещи, о существовании которых я и не подозревал. И ты убедила меня, что, возможно, Томас Квинн был не тем парнем, каким по моим представлениям он являлся.

Разочарование кипело внутри меня, горячее, как лава, и мне некуда было его выпустить. Почему я не могла вспомнить? Я понятия не имела, как себя повести, что сказать, пытался ли он заманить меня в ловушку или же помогал мне. Не было совершенно никакого способа сказать.

Поэтому я задала прямой вопрос, глядя ему в глаза.
– Когда я говорила с вами о Квинне, сказала ли я вам, что убила его?

Детектив Родригес молчал несколько секунд, а затем покачал головой.
– Нет. Ты сказала, что не убивала.

– Вы мне поверили?

– Я же не затащил тебя сюда в наручниках.
– Его губы растянулись в тонкой, жесткой улыбке.
– Но потом, я был в отпуске. И вне моей юрисдикции.

– Вы мне поверили?
– Мои ногти болезненно впились в ладони, и я подалась вперед через стол, желая, чтобы он сказал мне правду. Или, по крайней мере, правду, как он ее видел.

– Да, - сказал он мягко.
– Я поверил тебе.

Я медленно и осторожно выдохнула и почувствовала, как слезы щиплют глаза.
– Тогда вы сможете мне помочь?
– Это прозвучало жалостливо.

Я и чувствовала себя жалкой. Он, казалось, был искренне опечален.

– Нет. Я не могу.
– Он смотрел на меня еще мгновение, прежде чем сказал, - Это не мое расследование, Болдуин. Они не допускают детективов, имеющих личную заинтересованность, работать над расследованиями убийств, так что, верю я тебе или нет, это действительно не имеет значения.

– Но вы могли бы сказать им…

– Я уже это сделал, - перебил он.
– Я сожалею. Это, вероятно, не принесет никакой пользы, независимо от того, что я расскажу о тебе. Так что я посоветовал бы тебе начать думать о признании, если хочешь более мягкого наказания. Облегчи себе жизнь.

– Я не собираюсь признаваться в убийстве, которого не совершала!

– Я думал, ты сказала, что не знаешь, - сказал он.
– Не помнишь.

– Так и есть, - сказала я.
– Если бы у меня была подсказка, я бы сказала. Все, что я знаю, что очнулась пару дней назад, замерзающая до смерти в лесу, и все пошло под откос с того момента. Поверьте, как бы плохо это ни было, я не думаю, что тюрьма - это самая страшная из моих проблем.

Он выдал мне странную улыбку.
– Вижу. Тогда это более или менее привычно для тебя.