Разрушь преисподнюю!
Шрифт:
Даша встретила Глеба в прихожей. На ней были короткие шорты и маечка, а «конский хвост» был разделен на два «хвостика», свисающих вдоль щек. И только лишь Глеб вознамерился снять куртку, последовал возглас:
– Стоп, ни с места! Это частное владение!
Глеб вздохнул.
– Дашка, есть хочу – умираю.
Даша стояла подбоченясь, и «хвосты» ее грозно раскачивались.
– Скажи пароль!
– До сих пор вроде без пароля обходились.
– А сегодня я его
– Какой? Или я должен догадаться?
– На первый раз подскажу. Пароль таков: «Дашенька, Дашунечка, радость ненаглядная». Давай, у тебя получится.
Глеб повесил куртку на крючок.
– Вот щас как сдерну с тебя шорты, положу попой кверху – и мало не покажется.
Даша заглянула ему в глаза.
– Ну, в общем… такой пароль тоже годится.
Они оба рассмеялись.
– Даш, пожалуйста! – взмолился Глеб. – Я в душ, а ты мечи на стол, ладно?
В зеленых глазах Даши мелькали искорки.
– Сперва ответь, чего ты хочешь более: что-нибудь съесть или самому быть съеденным?
Глеб развел руками.
– Уж и не знаю.
– Вот! – Даша подняла палец. – За эту неуверенность я сперва тебя накормлю.
Раздевшись, Глеб встал под душ и, как обычно, включил холодную воду. Даша присела в дверях на табурете.
– Звонила Варвара Львовна, – сообщила она. – Жалуется на Сашку. Нервный, говорит, стал и грубит постоянно.
– Черт! – Глеб отфыркнул воду. – Я скотина. Сколько мы у них не были?
– Четыре дня. Я обещала, что мы завтра заедем.
– Умница.
– Тоже неплохое слово для пароля. Надо записать. А теперь колись: как тебе мой поклонник?
– Редкостный обаяшка.
– А кроме?
– На его «Мерседес» птичка накакала. Даш, что ты хочешь от меня услышать?
– Любовь моя, не будь задницей. Ты ведь все видел.
– Ну и?
– С ним что-то не так?
– Определенно. – Глеб вертелся под ледяными струями. – Теперь ты будешь под охраной. Пока не разберусь, что к чему.
– Я тоже буду разбираться.
– Ага, щас! Кстати, его усатый друг проводил меня до «Метрополя». Сильно, видать, полюбил.
Даша округлила глаза.
– Как интересно! Представился он, между прочим, майором ФСБ.
Глеб вновь отфыркнул воду.
– Уверен, так оно и есть. Поскольку работает он, как сапожник. – Глеб выключил воду. – Ну их к чертям. Дай-ка полотенце.
Даша набросила полотенце ему на спину и принялась растирать.
– А чего хочет от тебя Мак-Грегор?
Глеб отмахнулся.
– Сам толком не знает. Какие-то его приятели биохимики с туманными проблемами скрываются где-то в Москве. Достал он меня, Даш. Когда приведет свои мысли в порядок, позвонит. Собирается, кстати, сделать нам запоздалый свадебный подарок.
Даша вздохнула.
– Трогательно.
– А то! Ричард вообще славный парень, если его хорошо встряхивать время от времени.
Надев в номере плащ, Мак-Грегор спустился в бар. Там он выпил кофе с круассаном, выкурил сигарету и направился к взятому напрокат «Вольво». Голубой цвет автомобиля практически не просматривался: частично из-за налипшей пыли, а частично из-за сгустившихся сумерек. Барона, однако, ни то ни другое не обескураживало. Он сел в машину, вырулил с тесной парковки и весьма уверенно покатил по маршруту, указанному Люси Ньюгарт.
Сентябрьские сумерки быстро переходили в темноту. Но несмотря на дефицит освещения барон вскоре заметил человека, притаившегося за спинкой сиденья. Заметил, рассердился, но не подал виду. Лишь проехав проспект Кутузова, миновав Давыдково и мчась по Можайскому шоссе, Мак-Грегор вознамерился разобраться с «зайцем». С этой целью он свернул на одну из темных улочек и притормозил.
– Вылезай и пошел вон! – скомандовал он негромко.
Человек отлип от спинки сиденья. Тусклого света фонаря оказалось достаточно, чтобы узнать маленького японца со шрамом над бровью.
– Мистер Мак-Грегор, вы меня разоблачили, – нимало не смутился тот. – Значит, по дороге мы побеседуем о политике и о бизнесе.
– Пошел вон! – повысил голос Мак-Грегор.
Японец покачал головой.
– Боюсь, вы не понимаете. Вам придется отвезти меня к Ньюгартам. У вас просто нет выбора, мистер Мак-Грегор.
Это заявление привело барона в ярость.
– Устрица протухшая! – гаркнул он, вскинув руку. – Я научу тебя манерам!
«Бардачок» на панели сам собой распахнулся, и оттуда в лицо японцу полетели скрепки, листки бумаги, ключи и закрытый перочинный ножик. Предметы эти неслись быстро, но японец мотал головой еще быстрей, и ничто его даже не задело. Вся мелочовка вхолостую осыпалась на пол.
Между тем японец стал выделять из себя то ли дым, то ли туман – что-то темное и клубящееся. Через несколько мгновений салон «Вольво» погрузился в сумрак, который оказался гораздо чернее сумрака снаружи.
Барон опешил и вместе с тем пришел в еще большую ярость. Он соединил ладони, затем раздвинул их – и между ними вспыхнул огненный шар. Мак-Грегор швырнул шар в противника. Однако в кромешной черноте японец не был виден, и выстрел получился, что называется, вслепую. Сзади раздалось шипенье, запахло паленым пластиком и послышалось хихиканье. Вслед за тем из сумрака выпросталась рука, извивающаяся, точно пожарный шланг, и узловатыми, длинными пальцами с невероятной силой ухватила барона за горло.
– Отвезешь меня к Ньюгартам! – прошипел голос японца. – Отвезешь!
Глаза барона полезли из орбит. Хватая ртом воздух, он попытался оторвать от горла кошмарную эту руку. Но хватка узловатых пальцев лишь усилилась, и голос продолжал шипеть:
– Ты подчинишься устрице протухшей! У тебя нет выбора!
Шейный позвонок барона хрустнул, глаза его закатились, язык вывалился наружу. Невероятная рука, однако, не прекращала его трясти, и голова барона болталась, словно у тряпичной куклы. Лишь через несколько минут, не ощущая сопротивления, рука втянулась обратно в сумрак. Затем сумрак потускнел и рассеялся. Маленький японец сидел у окошка, и с лица его медленно сходила гримаса бешенства. На спинке заднего сиденья зияла дыра, выжженная огненным шаром барона.