Разрушающийся мир
Шрифт:
Амелия побледнела. Инвазивные? Процедуры? Но чего она ожидала? Знала ведь, что это не будет легко и просто. Или безболезненно. Она выпрямила спину и подняла подбородок. Нельзя было показывать им свой страх.
— Мы сделаем все возможное, чтобы обеспечить тебе максимальный комфорт. — Доктор Хоббс ободряюще улыбнулся ей, придвинувшись к больничной койке. Доброжелательный чернокожий мужчина лет пятидесяти.
Деклан опустил взгляд на свой голопад, пролистывая отчеты и таблицы, и слегка нахмурился. Под ее лабораторным халатом скрывался безупречно сшитый костюм, а малиновый
— Мы уже несколько месяцев анализируем клинические данные. Все возможные пути зашли в тупик. До сих пор.
— Включить голоэкран, — распорядился доктор Хоббс.
Голоэкран над правой стеной засветился, на нем появились графики, пиктограммы, цифры и незнакомые слова.
— Сердечный ритм стабилен. Уровень кислорода в крови в норме. — Доктор Хоббс улыбнулся Амелии, словно она добилась какого-то чудесного успеха.
— Вот первичный анализ крови Амелии, полученный при поступлении. — Доктор Вайнштейн постучал по голопаду и вывел данные на настенный экран. Отец изучал последовательности ДНК, медленно вращающиеся перед ним. Взмахнув рукой, он вызвал на экран подборку данных об исследованиях и историях болезни. Увеличил участок ДНК, выделив ряд аминокислот. Затем тихо обратился к остальным врачам. Амелия уловила лишь несколько слов: секвенирование генов, количество лейкоцитов, уровень pH.
— Сколько времени займет разработка лекарства? — спросила Амелия у доктора Хоббса, стоявшего ближе всех к ней.
— К сожалению, мы не можем проводить испытания потенциальных вакцин на крысах или приматах с соблюдением всех требований, — пояснил он. — У нас просто нет времени. Но поскольку каждый инфицированный пациент в итоге умирает, нам не нужно принимать во внимание никаких неблагоприятных рисков. На разработку антигена из твоей крови в сочетании с идеальными адъювантами, стабилизаторами и консервантами, которые мы тщательно тестировали последние несколько месяцев, уйдет не так много времени.
— Мы надеемся начать первые испытания на пациентах уже через двадцать четыре часа, — вмешалась доктор Понния.
Амелия изумленно подняла брови.
— Так быстро?
Отец просиял, глядя на нее.
— Сейчас вирусологи анализируют данные, полученные из образцов твоей крови. Уровень защитных антител просто поразителен.
В комнату с механическим стрекотом вплыл медбот. Деклан подозвал его жестом.
— Нам нужно поддерживать ее жизненные показатели в идеальном состоянии.
Медбот был высотой около трех футов и имел форму пули. Боковой отсек медбота открылся и выдал несколько таблеток в крошечных бумажных стаканчиках на маленьком серебряном подносе. За ним откинулся еще один люк, и появилась механическая рука с иглой. Он выдал обезболивающие, противовоспалительные средства, препараты для укрепления иммунитета, витаминные добавки и неизвестно, что еще. Амелия глотала таблетки и терпела уколы. Впрочем, это было только начало.
— Как понимаешь, время не терпит, — заявила доктор Понния. — Мы бы предпочли начать немедленно.
Амелия кивнула, провожая взглядом удаляющегося медбота.
Доктор Понниа подготовила большую иглу для биопсии.
— Доктор Вайнштейн начнет с образцов крови. Я возьму образцы тканей печени и легких, а также сделаю биопсию твоих лимфатических узлов.
— Мы приготовили местные анестетики и легкое успокоительное, чтобы максимально облегчить процесс, — сжимая ее руку и тепло улыбаясь, сказал доктор Хоббс. Он вел себя с ней мягко, как любимый дедушка.
— Спасибо.
— Я взял на себя смелость включить твою любимую музыку, — заявил Деклан, пока доктор Вайнштейн вводил успокоительное в ее капельницу. В комнате зазвучала классическая музыка.
Сердцебиение Амелии замедлилось. Руки расслабились. Она откинула голову на спинку кровати и закрыла глаза.
Десятки раз она делала себе уколы с помощью аварийного автоинъектора. Но почему-то сейчас все было по-другому.
Возможно, есть вещи, которые лучше не видеть.
Глава 23
Мика
— Поздравляю, — буркнул охранник, хмуро глядя на свой голопад. — У вас нет вируса «Гидры». Но, похоже, есть важные друзья в высших кругах. Придется все-таки впустить вас внутрь.
Мика ударил Сайласа локтем по ребрам, прежде чем тот успел выдать какую-нибудь колкость. Последние три дня они провели в этих тесных изоляторах, лишенные звуков, прикосновений и общения. Три раза в день робот просовывал тарелку с кашей через узкую щель, которая тут же закрывалась снова — тушеная говядина, чечевичный суп или что-то куриное, но на вкус вся еда напоминала пережаренный картон.
Все это время Мика просидел на неудобной раскладушке, наблюдая за тем, как мимо проносятся фигуры в защитных костюмах, даже не взглянув на него. Он перебирал в голове сюжеты своих любимых книг, пытаясь вспомнить детали и имена второстепенных персонажей. И постоянно молился за Амелию и Габриэля. Провести семьдесят два часа, не разговаривая ни с одной живой душой, оказалось сложнее, чем он предполагал.
Но если Мике это далось нелегко, то Сайлас выглядел совершенно вымотанным. Судя по потной рубашке и вони, исходившей от него, он потратил немало времени на тренировки.
— Я думал, тебе здесь понравится, учитывая, как ты ненавидишь людей, — пробормотал Мика, как только они вышли из изолятора, сопровождаемые охранниками с обеих сторон.
Сайлас лишь угрюмо уставился на него.
— Никто не любит тюрьму, даже мизантропы.
— Может, улыбнешься? Чтобы выглядеть хотя бы немного приветливее?
— Если я улыбнусь, — парировал Сайлас, — ты меня не узнаешь.
Они прошли через массивные ворота в Убежище. Все вокруг поражало своей чистотой, новизной и функциональностью, красотой. Сверкающие белые цилиндрические здания, недавно посаженные деревья, почему-то еще зеленые, чистые улицы. На углу робот-уборщик всасывал опавшие листья и мусор.
Движущиеся тротуары несли пешеходов к месту назначения. Мать держала за руку малыша, рядом с ней покачивалась коляска. Три подростка сгрудились на скамейке, хихикая над чем-то на одном из своих смартфлексов.