Разрушение и Искупление
Шрифт:
Я закричала, закричала так громко, как только могла, ужас проник в мои кости. Это была не я, нет, этого не могло быть.
— Не бойся, я здесь, я с тобой. — Он протянул руку, но я отпрянула прежде, чем он смог прикоснуться ко мне. Желание убить его все еще доминировало над каждой клеточкой моего мертвого тела, где обитала моя бессмертная душа, вынужденная питаться чужой кровью, чтобы выжить. Я была отвратительным зверем.
Я попыталась сесть, чуть не вскрикнув, когда двигалась со сверхъестественной скоростью и чуть не споткнулась.
Александр сделал
Они царапали мой мозг, почти сводя меня с ума. Громкий басс на заднем плане только усилил мою агонию.
— Я знаю. Я отведу тебя в более тихое место. Поверь мне, Эйвери, я тебе не враг, — прошептал он, но я покачала головой.
— Не прикасайся ко мне, ты монстр, — прошипела я, испытывая отвращение даже к собственному голосу, который звучал так сильно не так, как я помнила.
Вдалеке слышались слабые шаги, но я не могла сосредоточиться на них, видя только Александра и свое отражение в его глазах. В его взгляде было глубокое сожаление и все же искорка… надежды? Был ли он счастлив видеть меня такой, залитую его кровью, с глазами, черными, как ночное небо? Я сделала шаг назад, потом еще один.
Прежде чем я успела убежать, я почувствовала позади себя женский запах и обернулась только для того, чтобы посмотреть в потрясенное лицо моей подруги.
— Черт возьми, ты, должно быть, издеваешься надо мной, Александр.
2
Мир был слишком велик. Каждый звук, каждый запах, каждое ощущение усиливались в тысячу раз. Это было ошеломляюще, дезориентирующе и пугающе. Я попыталась открыть глаза, но свет был ослепляющим. Я застонала и попыталась сесть, но мои мышцы были слабыми, а голова кружилась. Я ничего не могла вспомнить отчетливо, только обрывки.
Я была в незнакомой комнате, лежала на незнакомой кровати. Стены были выкрашены в темно-синий цвет, который показался мне тошнотворным. Простыни подо мной были мягкими, белыми, а подушки пушистыми, но текстура ткани раздражала мою чувствительную кожу.
Комната была тускло освещена, но все же слишком ярко, и я могла видеть тени, танцующие на стенах.
Я слышала каждый скрип половиц, каждый шорох листьев снаружи и каждое мерцание свечей. Это было так, словно мир был включен на максимальную громкость, и я не могла от этого убежать.
Меня охватила паника, когда я попыталась вспомнить, как я сюда попала. Кто привел меня в эту комнату? Где я была раньше? И тут меня осенило: вампир, монстр. Все нахлынуло на меня, но все было спутанно, как при попытке вспомнить сон после того, как ты проснулся.
Я почувствовала гнев, замешательство и страх одновременно. Мои эмоции были настолько сильными, настолько ошеломляющими, что я не знала, как с ними справиться. Мне нужно было выбраться из этой комнаты,
Я медленно выпрямилась, стараясь не делать резких движений, которые могли бы заставить меня потерять равновесие. Мое тело казалось чужим, как будто я управляла марионеткой, а не физической формой.
Я посмотрела на себя сверху вниз, и мои глаза расширились от шока. Мое некогда окровавленное платье было заменено парой простых спортивных штанов и выцветшей футболкой. Я не могла вспомнить, кто изменил меня, но это тоже не имело значения. Все, что имело значение, — это то, что мне нужно было выбраться из этой академии, нужно было оставить это чертово место позади.
Когда я попыталась приподняться еще выше, дверь в комнату распахнулась, и в комнату ворвалась Лейла. Ее карие глаза, теперь имевшие десятки оттенков, некоторые ярче, некоторые темнее, мерцали беспокойством, а резкие черты лица отражали ее беспокойство. Ее остроумие и обаяние всегда были для меня утешением, но теперь ее присутствие было ошеломляющим.
Шум был слишком сильным, и я зажала уши, пытаясь заглушить его. Но это было бесполезно. Каждое слово, каждый вздох, каждое движение были подобны физическому нападению на мои чувства. Я почувствовала, как мое сердце учащенно забилось, дыхание стало прерывистым, а на коже выступил холодный пот.
Лейла бросилась ко мне, ее глаза расширились от беспокойства. — Эйвери, все в порядке. Теперь ты в безопасности. Я здесь.
Но я не могла осмыслить ее слова. Мой разум был слишком хаотичен, слишком сбит с толку, слишком напуган. Я оттолкнула ее, и она отшатнулась от кровати, прислонившись к ближайшей стене.
Неужели я это сделала? Неужели я оттолкнула ее так далеко только одним движением запястья? Я посмотрела на свои дрожащие руки, испытывая отвращение к себе за то, что могла причинить ей боль.
— Не прикасайся ко мне, — закричала я, мой голос был хриплым и неровным. — Не подходи ближе.
Выражение лица Лейлы было страдальческим, и я могла видеть боль в ее глазах. Но я не могла думать об этом сейчас. Все, на чем я могла сосредоточиться, — это сокрушительная интенсивность моих новых чувств.
Я встала с кровати и, спотыкаясь, направилась к двери, голова у меня кружилась, тело было слабым, но в то же время быстрым, как никогда. Каждый шаг отдавался в моей голове эхом, подобным землетрясению, а темно-красный персидский ковер казался миллионом иголок, впивающихся в мои босые ноги.
Мне нужно было выбраться из этой комнаты, подальше от Лейлы, подальше от всего. Но когда я потянулась к дверной ручке, я почувствовала внезапную волну головокружения, и мои колени подогнулись. Это было почти так, как если бы это была магия, которая изливалась на меня, обволакивая и вызывая тошноту.
Я упала на землю, мои мысли лихорадочно метались. Всего было слишком много, слишком интенсивно, слишком пугающе. Я не могла с этим справиться, не могла этого вынести. Все, что я могла сделать, это свернуться калачиком и молиться, чтобы это поскорее закончилось.