Разрушение
Шрифт:
Уже третий раз в жизни я видела оружие, направленное на меня. Было даже забавно от того, насколько спокойна я себя чувствовала. Хах, бьюсь об заклад, что, я, наверное, даже не почувствую боли. Револьвер казался таким заманчивым выходом из всего того, что творилось со мной. Он словно бы приветствовал меня, ласково шепча, все в порядке, я здесь, чтобы освободить тебя. Я хотела быть свободной. Я хотела ощутить еще что-то, помимо опустошения. Конечно, смерть унесет меня из этой реальности, но это лучше, чем не чувствовать вообще ничего. Смотря на Констанс, я даже не знала, мертва ли я, или она еще не
Сужая пространство между нами, женщина прижала револьвер к моей груди и горячий шепот коснулся моего уха. “Из-за тебя я потеряла своего идеального сына.”
Послышался выстрел и мгновенно на мое лицо брызнула кровь. Я уставилась на Констанс, ее рот приоткрылся, а из него медленно вытекала темно-малиновая жидкость, от чего ее дыхание становилось прерывистым. Все еще теплое тело женщины с глухим звуком упало на пол, и я увидела Тейта, держащего в руках пистолет.
“Я никогда не буду твоим идеальным сыночком.” Сказал он.
Споткнувшись о труп Констанс, я позволила слезам литься ручьем и упала в объятия Тейта.
“Я думала, что навсегда потеряла тебя.” Прошептала я, прижимая его так сильно, что в груди начало болеть. Услышав всхлипы, я подняла голову и увидела, как ангельское лицо парня омрачили муки мучений и боли.
“Мне очень жаль, Вай.” Сказал он, смотря вниз. Я проследила за его взглядом и увидела, как кровь окрашивает его свитер.
“Ты истекаешь кровью?” Потребовала я и прислонила пальцы к сочащейся из парня жидкости. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Тейт не был ранен, он был мертв. Не было никакой возможности, что он выживет. От осознания такой действительности подкосились ноги, но парень вовремя меня подхватил.
“Не бойся.” Тихо сказал он, успокаивающе убирая пряди с моего лица.
“Я не боюсь.” Улыбнулась я, позволяя крови стекать по моему подбородку.
Если бы не чувство онемения, завладевшего моим телом, я бы, наверное, почувствовала выстрел, забирающий мою жизнь. В последние минуты моей жизни смерть открыла словно ключом всю мою боль, высвобождая ее наружу и даря мне свободу.
Я была рада тому, что глаза, которые мне удосужилось видеть в последний раз, были именно шоколадными глазами Тейта. Человека, которого я любила.
Тейт POV
Я тряс ее бездыханное тело из стороны в сторону, пока не почувствовал как ее кровь впиталась в мою рубашку. Прошла, наверное, вечность, когда до меня начало доходить, что она покинула меня. Мне хотелось вернуть ее, я бы отдал за нее жизнь.
Смерть не была такой, какой я ее себе представлял. Я надеялся, что буду тем особенным человеком, который по-настоящему умрет и покинет эту чертову дыру навсегда. Но я был заперт в ловушке, не позволяющей покидать стены этой тюрьмы, и Констанс эгоистично затащила в этот капкан и Вайолет.
Бедняжка Вайолет. Моя прекрасная Вайолет. Я не хотел, чтобы конец своих дней она провела здесь, сгнивая морально и физически.
“Вайолет? Вайолет?”
Звал чей-то спокойный, мягкий материнский голос. Мной вдруг начали управлять инстинкты, закралось любопытство, и я начал следовать за звуками. Тело этой девочки было настолько легким, что мне не составило труда подойти к подвалу и свободной рукой открыть дверь.
Последовала тишина, а затем
Мое дыхание на какой-то момент остановилось, и я спустился вниз. “Она здесь.” Прохрипел я и осторожно положил девочку на цементный пол. Когда ответа не последовало, я в последний раз посмотрел на ее хрупкое, безжизненное тело и поплелся наверх, закрывая дверь, и что-то внутри меня подсказывало, что вижу я ее в последний раз.
Моя комната почти не изменилась с того момента, когда я покинул ее, за исключением попыток Констанс отмыть пол от мерзкой крови. Ноги подкосились, и я, упав на кровать, уткнулся лицом в подушку - лишь бы не видеть то, что было размазано по полу. В голову нахлынули воспоминания о том, как в последний раз беспомощно лежал здесь с пулей в черепе, наблюдая, как Вайолет пытается вернуть меня к жизни. У меня не хватило сил, чтобы услышать ее последние слова, мозг медленно отключался.
Меня все никак не покидали мысли - что бы случилось, если бы Вайолет не остановила меня. Наверняка, я бы упал на кровать пронзенный десятками пуль, а не одной. Она была права, в загробной жизни я стал призраком. Плавая в бесконечных воспоминаниях, я вдруг понял, что еще не все потеряно, она обещала - мы будем вместе, нужно только подождать.
Дверь щелкнула, и я повернул голову только чтобы увидеть стоящую в дверном проеме Констанс с сигаретой в руке.
“Я попала в эту маленькую сучку? Она мертва?” Нарушая тишину, едко выплевывала слова. Из ее живота спиралью выходил дым, прямо в том месте, куда я пустил пулю. Я улыбнулся, зная, что имел честь убить свою мать.
В ответ я слабо кивнул, и Констанс фыркнула, “Тогда где же она?”
“Не знаю, должно быть, где-то здесь.” Пробормотал я, напрочь не понимая, сколько времени прошло с ее смерти. Может, она еще не умерла, а цепляется за жизнь на холодном полу? Подорвавшись с места, я кинулся к подвалу, не обращая внимания на Констанс и пропуская ступеньки. Неужели я бросил ее, оставил одну, думал я, открывая дверь, ведущую в подвал. Если бы только она была еще жива… Но как только дверь распахнулась, и свет медленно пробрался в подвал, я увидел лишь подвал, и ничего более. Никаких следов на полу не было, а уж тем более Вайолет. Мне вдруг стало не по себе, а была ли она вообще? Или это мое сознание сыграло со мной злую шутку? Я в опьянении ползал по грязному полу, искал руками хоть что-то напоминающее о ней, чтобы хоть как-то усмирить панику.
“Вайолет!” Судорожно выкрикивал я, но в ответ слышал только звенящую тишину, воспоминания о ней разъедали мою память.
========== Глава 12. Эпилог ==========
2011
“Дом в классическом викторианском стиле, построен в начале прошлого века для врача, в те годы лечившего звезд.” Я слышал, как агент по недвижимости в очередной раз рассказывает потенциальным покупателям историю, которая прибавит к стоимости дома пару нулей. Правда только раз ей удалось продать его, это была пара гомосексуалистов, но и то, только после того, когда здесь был устроен косметический ремонт, чтобы укрыть тот факт, что почти каждый, кто здесь жил умер жестокой смертью. Положа руку на сердце, это их вина. Все до единого считали, что эта учесть обойдет их стороной.