Разрушенный трон
Шрифт:
Страхи хрупкой королевы не были основанием для изгнания Высокого Дома, не говоря уже о таком могущественном Доме, как Дом Мерандус. Итак, Элара все еще была при дворе, последняя из трех фавориток королевы, что еще не вышла замуж. Она не пыталась заигрывать с Тибом. Напротив, она регулярно подавала прошение присоединиться к числу придворных дам Корианы, – и ей регулярно отказывали в ее просьбе.
«Вот будет удивительно, если я ее изобличу, – думала Кориана, обдумывая свой скудный, но необходимый план. – Я застигну ее врасплох, напугаю достаточно, чтобы мне можно было работать. – Она практиковалась
Прощальный Бал, знаменующий окончание сезона в летнем дворце, был идеальным прикрытием. Так много гостей, так много умов. К Эларе будет легко подобраться. Она не будет ожидать, что королева Кориана заговорит с ней, не говоря уже о том, что она будет ей петь. Но Кориана сделает и то, и другое.
Для такого случая она тщательно выбрала наряд. Даже сейчас, когда ей были доступны богатства короны, она чувствовала себя не в своей тарелке в своих малиновых и золотых шелках: ей казалось, что она девочка, которая пытается переиграть окружающих ее разодетых лордов и леди. Тиб, как всегда, присвистнул, сказал, что она красива, и заверил ее, что для него она единственная женщина – в этом мире или в любом другом. Обычно это успокаивало ее, но сейчас она нервничала, сосредоточившись на текущей задаче.
Ей казалось, что время идет слишком медленно и слишком быстро. Еда, танцы, приветствия, так много кривых улыбок и прищуренных глаз. В глазах многих она все еще была королевой-певцом, женщиной, которая магией проложила себе путь к трону.
«Если бы только это было правдой. Если бы только я была тем, кем меня считают, тогда Элара не имела бы никакого значения. Тогда я не проводила бы каждую ночь без сна, боясь спать, боясь видеть сны».
Возможность выполнить задуманное появилась у нее глубокой ночью, когда вино было на исходе, а Тиб наслаждался своим драгоценным виски. Она отошла от него, предоставив Джулиана разбираться со своим пьяным королем. Даже Сара не заметила, как ее королева ускользнула к Эларе Мерандус, когда та бездельничала у балконных дверей.
– Давайте выйдем на улицу, леди Элара? – сказала Кориана, и ее широко раскрытые глаза сфокусировались на глазах Элары. Для любого, кто мог бы пройти мимо, ее голос звучал как музыка и хор одновременно, элегантный, душераздирающий, опасный. Оружие столь же разрушительное, как пламя ее мужа.
Глаза Элары не дрогнули, остановившись на Кориане, и королева почувствовала, как ее сердце пропустило удар.
«Сосредоточься, – сказала она себе. – Сосредоточься, черт бы тебя побрал».
Если леди Мерандус нельзя очаровать, то Кориану ждет что-то куда хуже ее ночных кошмаров.
Но медленно, вяло Элара сделала шаг назад, не отводя глаз от Корианы.
– Да, – тупо сказала она, открывая балконную дверь.
Они вместе вышли на улицу. Кориана держала Элару за плечо, не давая ей пошатнуться. Снаружи стояла липкая жаркая ночь, последние вздохи лета в долине верхней реки. Кориана ничего этого не чувствовала. Глаза Элары были единственным, о чем она думала.
– Ты играла с моим разумом? – спросила она, переходя прямо к своим намерениям.
– В последнее время – нет, – ответила Элара. Взгляд ее был затуманен.
– Когда это было
– В день твоей свадьбы.
Кориана удивленно моргнула. Так давно.
– Что? Что ты сделала?
– Я заставила тебя споткнуться, – на лице Элары появилась мечтательная улыбка. – Заставила тебя споткнуться о твое платье.
– И это… это все?
– Да.
– А сны? Кошмары?
Элара ничего не ответила. Кориана знала, что она молчит, потому что ей нечего сказать. Она сделала глубокий вдох, борясь с желанием заплакать.
«Эти страхи – мои собственные. Всегда были. И всегда будут. Я была неправа до того, как пришла ко двору, и была неправа еще долго после этого».
– Возвращайся в зал, – наконец прошипела она. – Забудь этот разговор.
Затем она отвернулась, прервав зрительный контакт, в котором так отчаянно нуждалась, чтобы держать Элару под контролем.
Элара быстро заморгала, как будто просыпаясь ото сна. Она бросила растерянный взгляд на королеву и поспешила обратно на вечеринку.
Кориана двинулась в противоположном направлении, к каменным перилам, опоясывающим балкон. Она наклонилась над ними, пытаясь отдышаться, стараясь не закричать. Под ней простиралась зелень, сад фонтанов и камней более чем в сорока футах внизу. В течение одной парализующей секунды она боролась с желанием спрыгнуть.
На следующий день она взяла на службу стражника, который смог бы защитить ее от любых способностей Серебряных, которые кто-то мог использовать против нее. Если не от Элары, то от какого-нибудь другого члена Дома Мерандус. Кориана просто не могла поверить, что ее разум вышел из-под контроля. В одну секунду она была счастлива, а в следующую – мучилась от перепадов эмоций, металась, как воздушный змей во время шторма.
Стражник был из Дома Арвен, Дома безмолвия. Его звали Рэйн. Спаситель, облаченный в белое, и он поклялся защищать свою королеву от всех сил.
По обычаю, младенца назвали Тиберием. Кориана не испытывала к имени никаких чувств, но согласилась по просьбе Тиба. Следующего, по его заверениям, они назовут Джулианом. Малыш был толстым ребенком, рано начал улыбаться, часто смеялся, рос не по дням, а по часам. Она прозвала его Кэлом, чтобы отличать его от отца и деда. Прозвище прижилось.
Мальчик скрашивал темные дни Корианы. В трудные времена он разделял тьму. В хорошие он освещал ее мир. Когда Тиб ушел на фронт, теперь, когда снова разгорелась война, в течение нескольких недель, Кэл оберегал ее. Ему всего несколько месяцев, и он был лучше любого щита в королевстве.
Джулиан души не чаял в мальчике, приносил ему игрушки, читал ему книги. Кэлу нравилось разбирать вещи на части и неправильно собирать их обратно – к радости Корианы. Она проводила много времени, собирая его разобранные на кусочки подарки, забавляя его так же, как и себя.
– Он будет больше своего отца, – сказала Сара. Она была не только главной фрейлиной Корианы, но и ее врачом. – Он сильный мальчик.
В то время как любая мать была бы счастлива услышать эти слова, Кориана их боялась. Крупнее своего отца, сильный мальчик. Она знала, что это значит для принца Дома Калор, наследника Пылающей Короны.