Разрушители
Шрифт:
— При чем тут Ракши?
— Есть мнение, — пояснил Ребенген, — что Основатели при создании Арконата заключили договор с Древними тварями. Естественно, мнение ничем не подтвержденное.
— О-о? — Гверрел попытался вернуть себе вызывающий вид.
Чародей повернулся ко мне:
— Не позволяй им пудрить тебе мозги! Нет и не было никакого соглашения. Твари в принципе не могут кому-либо что-либо обещать — у них нет свободы воли.
Гверрел пренебрежительно фыркнул:
— У вас есть другое объяснение неприкосновенности Арконата?
— Я не собираюсь обсуждать метафизические аспекты бытия неизвестно где неизвестно с кем, — гордо вскинулся Ребенген. — Когда мы вернемся домой, Рейл, я отвечу на
Я снова стал Рейлом.
— Отлично. — Гверрел снова ссутулился, но упорство его еще не оставило. — И много у вас таких, как он?
— Уважаемый, этот юноша уникаленво всех отношениях. Если мы не доставим его в Арконат живым, то будем прокляты. И это не шутка.
Заклинатель хмыкнул, а может, его просто кашель пробрал. С превеликими трудами он поднялся с камня и отправился прочь, независимо покачиваясь и выделывая галсы.
— Не всегда надо слушать, что они тебе говорят. — Чародей перевел дух. — Думаешь, пропаганда работает только в Арконате?
— Да я и не слушаю.
— Молодец!
Хотя нельзя сказать, что представления чужаков о моей родине меня не интересовали.
— И многие рассуждают так же?
Ребенген вздохнул:
— Это миф, мой мальчик, один из многих. Его прототипом является ранний арконийский святой, Аарон Заступник. Желая доказать правителю Верконе силу истинной Веры, он и двое его учеников отправились в мертвый город Кезер. А может, они просто спасались от солдат правителя — в те времена проповедь была скрытым способом вербовки поселенцев в пустынные северные земли… Тебе действительно хочется это знать?
— Ну, — я повернулся к теплу другим боком, — раз уж я здесь, а они скоро будут там… Вам не кажется, что правители должны знать, о чем думают их люди?
— Твои бы слова да твоему отцу в уши, — не удержался от улыбки чародей.
— Он-то как раз знает, — хмыкнул я. — Просто не согласен.
— Ну, — Ребенген тоже устроился поудобнее, — относительно этой истории никто ничего не знает достоверно. Трое арканийцев отправились в мертвый город, через некоторое время Аарон вернулся один. Он тоже умер, от поражения дикой магией невероятной силы, но перед смертью успел сказать: «Господь хранит Арконат». Все. Очень скоро начался очередной Прилив, но, против ожидания, твари не посягнули на земли королевства. Арконийская церковь толкует деяние Аарона как заступничество силой Божьей, представители других конгрегаций считают, что Аарон принес своих спутников в жертву ради того, чтобы подчинить себе тварей. Типичная глупость! Никакие… ты понял меня?.. никакие жертвы и заклинания неспособны заставить Древних действовать против их природы. Их можно направить, натравить, если у мага хватит сил прорваться к управляющим контурам, но удержатьот нападения невозможно. Если они не нарушают границы Арконата, значит, так было предопределено.
Я послушно кивнул и сделал вывод, что Ребенген принял-таки какие-то снадобья — чародей был нетипично словоохотлив.
— В целом отношение соседей к королевству определяется сочетанием зависти и страха, перемежающимся попытками использовать силу, понимание которой отсутствует, — не на шутку разошелся мой наставник. — Возвышение Арконата воспринимается как нечто несправедливое, поскольку люди предпочитают не помнить, с чего все начиналось, и не задумываться, какая цена была за это заплачена. Все это подпитывается разной степени достоверности легендами и ссылками на древние предания.
Тут мне вспомнилось, что последняя из лосальтийских войн началась с попытки повелителя Дарсании обложить данью приграничные районы. Причем мотивом для этих претензий служила как раз какая-то легенда, а косвенным результатом той войны стал я.
— А про силу, подобную моей, предания что-либо говорят?
Маг сделал над собой усилие, чтобы успокоиться.
— Нет! За все время существования Арконата этот феномен не регистрировался. А теперь — спи. Завтра мы должны добраться до края плато, команда с лошадями будет ждать нас у подножия.
— А до основания Арконата? — Я решил брать пример с Гверрела.
Ребенген внимательно посмотрел на меня:
— По возвращении. После того как передам тебя в руки твоего отца, я отвечу на все твои вопросы. Верь мне!
Я кивнул, улыбнулся и подумал, что по возвращении получу минимум две версии ответов на все вопросы. Нет, три (с некоторого расстояния за нами наблюдал Харек). Точки зрения магов, отца и Серых должны в сумме дать какое-то подобие объективной картины реальности.
Утром меня разбудил не кошмар, а просто холод от непросохшей одежды. Вместо завтрака всем раздали по кружке кипятку. Далеко позади над горами поднималось облако чадного дыма.
— Некрополь, — констатировал Харек. — Только Ракшу по силам выжечь тамошние норы.
— Не понял, — признался я. — Чем им помешали н’ноды? Они же тоже Древние.
— Будет много трупов, — спокойно пояснил сотник. — Если позволить н’нодам заселить их, то волна Прилива неудержимо покатится вперед до самого побережья.
— Но… Серые ведь помогут тирсинцам?
Он покачал головой:
— Это бессмысленно. Мы попробовали один раз — ты видишь, что получилось. Нельзя остановить Пустошь. Пустошь питает дикая магия, а дикая магия непобедима. Она — естественный остаток любой ворожбы. Спроси потом своего друга. — Он кивнул в сторону Ребенгена, замершего над пентаграммой. — Не только Древние твари, но любой маг, колдун и даже большие общности людей создают вокруг себя остаточную магию. Магический сор. Он копится, копится, а потом появляются проклятые земли. Думаешь, мы магию не любим, потому что у нас вера такая? Магия убивает этот мир! Не когда-то в прошлом, а прямо сейчас. Эпоха Хаоса никогда не кончалась!
Ребенген закончил ворожбу и быстро пошел к нам.
— Пусть придумает, что на это сказать. — Сотник отошел прежде, чем чародей смог нас услышать.
— Все в порядке, Рейл?
— Знаете, мастер Ребенген, когда мы вернемся в Арконат, мне придется задавать вопросы целую неделю.
— Мне нравится твой здоровый оптимизм!
Я шел в середине колонны Серых и думал, думал, думал. Это позволяло не обращать внимания на голод и усталость, но не приносило спокойствия. К борьбе мага и Серых за мои убеждения я был готов — для Лорда это нормальное положение вещей. В Академии нас учили основам правильного мышления, заботясь о том, чтобы будущие правители королевства умели принимать взвешенные решения. А вот уроки демонологии были явно скудны и недостаточны, к встрече с реальностью я оказался совершенно не готов — то, что Древние твари представляют собой организованную, рационально действующую силу, стало для меня большим сюрпризом. Следовало хорошенько подумать над тем, как заполнить пробелы в моем образовании.
Насколько же проще был мир, когда самотворящиеся заклятия оставались для меня только пустыми черепами на столбах! Даже та собаковидная тварь, что меня едва не убила, на фоне Ракша представляла собой забавный курьез. А если вспомнить, что у Ракшей есть еще и войско… Память о происходившем в Ганту с новой силой заскреблась в сознании.
А еще меня убивала эта покорность, с которой все приняли надвигающийся кошмар. Даже Серые, в начале похода готовые сразиться с любой тварью, безропотно убегали от Прилива. «Эпоха Хаоса никогда не кончалась!» — слова отца и Серого звучали в унисон. Тогда зачем мы бежим? Какая, в сущности, разница, если конец мироздания уже предопределен?