Разрушители
Шрифт:
По каким-то не вполне ясным причинам механизм, воспроизводящий тело Немертвого с его эфирной матрицы, частенько допускал ошибки (в прежние времена, вероятно, отслеживать их было делом людей-техников), а поскольку боль и страх были демонам неведомы, большинство тварей не считало нужным за этим следить. Без сознательного вмешательства носителя хорошо воспроизводились только простейшие функциональные формы — клешни вместо рук, костыли вместо ног и бледные фасеточные буркалы вместо точных объективов. Путаные цепочки ложных срабатываний заполняли мозг, тесня и так не слишком могучее сознание, пока самость демона полностью
Парочки таких примеров было достаточно, чтобы Ямбет с настойчивостью одержимого начал следить за каждой из подсистем, регулярно проводя сличение откликов с образцами. Возможность искажения собственных правильных форм казалась ему омерзительной. Чем руководствовались в своей настойчивости Сисс или тот же РБ-4, Ямбет не знал.
Сейчас перед ним чредой проходили примеры полного небрежения — источенные Пустошью твари, не понимающие обращенных к ним слов и не имеющие собственных целей. Они перли сюда, влекомые мутным инстинктом, порожденным Слиянием. Коллективное сознание Немертвых то ли хотело избавиться от бессмысленных оболочек, то ли желало исцелить их. Противостоять этому стремлению могла только железная воля Первого, но сейчас от нее, с точки зрения Ямбета, было больше вреда, чем пользы.
Что сделают Ракши, заметив массовое дезертирство своих солдат?
Варианты развития событий клубились в сознании Ямбета темными тучами, но дважды в одну ловушку демон не попался. Строить гипотезы — не для него. Пусть Хумбага думает! А Ямбет должен свести проблему к выбору из двух ответов: «да» или «нет».
Демон мрачно наблюдал за двумя рейсерами, устраивающимися на ночь. Дурные твари нашли место, более всего похожее на их обычное обиталище — кучу камней на склоне холма, — и теперь пытались превратить их в подобие гнезда. Только очень тренированный разум способен был различить в неровной борозде прообраз бруствера с щелями обзора. Один из рейсеров упорно пытался водрузить на верхушку кучи круглый камень, уже третий раз скатывающийся вниз.
— Душераздирающе зрелище, — заметил неслышно подошедший Сисс.
Ямбет только хмыкнул. Все более-менее вменяемые гости сейчас наблюдали за пасущимся РБ-4. Вот где было зрелище!
Но гатарн пришел не просто так и не впечатлениями делиться. Время для решения назрело.
— Атакуем! — постановил Ямбет. — Как солнце зайдет, так и двинемся. Нет времени ждать! Наше сокровище берем, с остальными — как получится.
— А если он будет драться?
— И что? Он после РБ на сутки отключился. Ну еще одного штурмовика попортит. Главное — его взять, а потом Хумбага придумает что-нибудь.
— А если дикие вмешаются?
Тут Ямбет крепко задумался. Полоумные твари были проблемой. Что, если они присоединятся к атаке? Такая толпа разнесет в крепости все и вся, где гарантия, что их сокровище не пострадает? Или не сбежит…
— Ну-ка пойдем к нашему умнику!
Ямбет решительно направился к ложбине, в которой устроился колдун.
Хумбага медитировал.
— Сидишь?
Колдун нехотя открыл один глаз:
— Не мешай…
— Ты видишь, что происходит?
— А ты заметил, что поток диких уменьшился?
— И что?
— То, что их придерживают. Угадай кто?
Ямбет взъерошил лезвия.
— По фиг твою проницательность, я и без нее вижу, что мы в дерьме! Пора действовать.
— Как?
— Атакуем, берем, уходим. А потом пускай Ракши гадают, зачем всех этих дурней сюда принесло.
— Гм.
— Надо диких отвлечь. — Ямбет немного успокоился. — У тебя сосуды холода остались? Много?
— А зачем тебе?
— Сможешь устроить так, чтобы холод истекал оттуда медленно?
Хумбага покатал в уме эту мысль.
— Разумно. Но только если их влечет именно это.
— Да откуда им знать? — изумился Сисс.
— Оттуда, — огрызнулся Ямбет. — Слияние. Каждый думает о том, что Слияние дает ему, но никто не интересуется, что оно берет взамен. То, что ощущает один, ощущают все.
— Тогда и Ракш знает о Тьме.
— Чувствует, — поправил Хумбага. — Первый чувствует, что произошло нечто важное. Но он никогда не руководствуется чувствами, поэтому он будет стремиться узнать, что произошло наверняка.
— А вот тут возможны варианты. Так сможешь?
— Да. Но все мои запасы в Башне. Мерцать вместе с ними нельзя.
— И?
— Представляешь, сколько я буду оттуда добираться?
— Ладно, будешь должен мне шесть штук.
Время штурма приходилось корректировать — при всей своей скорости Ямбет не смог бы обернуться из Ганту затемно. Сисс мог долететь быстрее, но демон не собирался раскрывать гатарну местоположение своей заначки. Дружба дружбой, а когда удастся пополнить запасы — неизвестно. Тем более что Хумбага вел себя так же, да и сам гатарн добровольной помощи не предлагал. Потом, колдуну требовалось время на подготовку…
— Придется атаковать днем, — вздохнул Ямбет. — Ждать до ночи — слишком рискованно. Я побежал, а вы тут разведайте обстановку. Не все ведь к кормушкам кинутся, надо понять, чем это нам грозит.
— Когда вернешься, найдешь меня, — кивнул Хумбага, из чего Ямбет заключил, что колдун прячется и готов смыться в любую минуту.
Горы рванулись навстречу, воздух уплотнился и заледенел, поднятая движением пыль безнадежно отстала. С немыслимой для смертных скоростью демон лавировал между скал, используя складки рельефа и полагаясь не только на органы чувств, но и на совершенную память (единожды пройденный путь он никогда не забывал). В такой хорошей форме Ямбет не был уже много веков. За контроль курса и мышление отвечали разные части конструкции, поэтому на бегу он думал.
Ямбет помнил упрек гатарна в пренебрежении к смертным и теперь компенсировал этот недостаток, воскрешая в памяти события самых первых лет своей жизни. В глубине немыслимой сущности демона всплывали образы несуществующих мест и забытых явлений. Феллийские техномаги, надменные жрецы Л’Арсане, простые пехотинцы, с оправданным подозрением относящиеся к огромным самодвижущимся доспехам. Если подумать, именно последние воспринимали вещи реальнее всего. Первые враги, никогда прежде не видевшие демона. Оставшиеся безымянными города и селения, ощущение, что он делает что-то не то, постоянно исходящее от инструктора. И люди. Тысячи, тысячи лиц, как правило искаженных ужасом или ненавистью. Первый шок от осознания того, что смертные относятся к происходящему иначе…