Разрушители
Шрифт:
Это мягко сказано. Пограничный Страж может, не задумываясь и не меняясь в лице, свернуть шею человеку, толкнувшему его в толпе, ну или проломить голову младенцу, который слишком громко плачет. С таким же спокойствием он может продолжать сражаться без обеих ног и атаковать чудовище, зная, что у него нет ни единого шанса на победу. Но как объяснить Хареку, что все это не делает Пограничных монстрами?
— Постарайтесь понять и донести это до ваших людей. В Арконате вы услышите множество веселых историй и анекдотов, персонажами которых являются Пограничные Стражи, но все это — не результат жизненного опыта. Это попытка избавиться от страха. И дело не в каких-то фантастических зверствах, просто
— Безумцы…
— Да. Но Лордам нужны сумасшедшие слуги, без них жизнь вдоль Границы стала бы невыносимой. Они такие, какие есть. Проявляйте уважение!
Я устало проводил Харека взглядом. Если сказанное мною не заставит его задуматься, то я ничем не могу помочь.
— Знаешь, Гэбриэл, — тихо заметил мастер Ребенген, — в Россанге Пограничных Стражей дрессируют, как псов, и выводят из казарм чуть ли не на сворке.
— И Лорд Россанги регулярно платит компенсации пострадавшим от них, — фыркнул я. — Вот оттуда-то и лезут все эти глупые суеверия. Отец никогда не ставил барьеров между своими подданными, и никаких проблем с контролем у него нет.
«Возможно, потому, что он и сам почти как они». Но этого я говорить чародею не стал, это дело семейное.
Меня оставили в покое. Некоторое время было слышно, как Серые шушукаются по-своему, а мастер Ребенген гвоздит мэтра Траупа за топорно выставленный периметр. Тишину ночи нарушал шорох травы и одинокий стрекот сверчка. После мертвенной тишины Феналле это было похоже на рай.
Я погрузился в сон, в котором меня ожидали знакомые уже лозы и черепа. Сон был не пророчеством, скорее — размышлением, к которым в реальности я не привык. Вокруг меня простиралось бескрайнее небо, океан синевы. Вселенная пребывала в ожидании. Я оседлал и взнуздал скакуна своей судьбы (эта лошадка сильно напоминала авия), осталось решить, куда править. Сквозь дымку облаков в неизъяснимой глубине подо мной черной тенью проглядывала земля. Она напоминала мне о чем-то важном, но хорошо забытом. Все верно: чтобы решить, куда двигаться, я должен был узнать, как все началось и почему происходит. Самым простым способом сделать это было вытрясти из всех моих спутников (начиная с магов) все их глубокомысленные тайны, если потребуется — с помощью Пограничной Стражи. Именно этим я намеревался заняться в Обители Мормы.
Утром от царившего накануне напряжения не осталось и следа. Старшина Паркер что-то дружелюбно объяснял Хареку, а Серый учился делать пропуски, замечая странности Пограничного Стража. Мастер Ребенген не верил в наступившую идиллию, но дергаться от каждого резкого звука перестал. Единственной проблемой оставался Тень Магистра. То есть я понимал, что он — это я, просто я привык думать о себе лучше. Вор подзуживал меня опробовать воздействие волшебной черноты на амулетах Ребенгена. Зачем — это был некорректный вопрос.
Некоторое время мастер Ребенген ехал рядом со мной.
— Никогда бы не подумал, что увижу такую картину, — тихо пробормотал чародей (Паркер и Харек со знанием дела обсуждали тонкости навесной стрельбы).
— Если бы мне сказали, что я побываю в Ганту, я бы тоже не поверил.
— И каково это? — осторожно поинтересовался маг.
— Неожиданно. Слишком много сюрпризов, я начинаю от них уставать. Вы меня понимаете, сэр? Я должен знать, что делаю. Знать, а не гадать по облакам.
— Я понимаю, — серьезно кивнул чародей. — В Морме. В Морме мы соберемся и все подробно обсудим. Ехать осталось всего ничего.
— Если вы считаете, сэр, что столько времени у нас есть, я рискну положиться на ваш опыт.
Кто тянул меня за язык?
Часа не прошло, как передовой маг (кажется, это был Кейз) принялся неистово махать руками, призывая Ребенгена. Чародеи заволновались и принялись бегать вокруг нас, потрясая амулетами. Причина их беспокойства стала очевидна почти сразу — с гребня холма за нами наблюдало чудовище, сравнимое по размерам с Ракшем. Хотя попыток приблизиться оно не предпринимало, ясно было, что разделяющее нас расстояние оно преодолеет в два прыжка. У меня на затылке зашевелились волосы.
— Не знаю, что ты делаешь, — выдохнул мастер Ребенген, — но прекрати это немедленно. У меня от тебя амулеты клинит.
— Извините.
— Ничего страшного.
Даже у Пограничных Стражей (очертя голову кидающихся на любую нежить) хватило соображения не трогать это создание. Существо сидело неподвижно, словно статуя, только голова его медленно поворачивалась вслед за нами. Монстр проводил отряд задумчивым взглядом, но следом не пошел. На вторую тварь мы наткнулись почти сразу же, она была мельче и сидела гораздо ближе к дороге, чем первая.
— Двести сорок три квадратных километра, да? — сквозь зубы цедил Харек, выбивая нервную дробь по прикладу ружья.
— Это не местные, местных я всех по мордам знаю, — оправдывался старшина.
— Значит, Прилив?
— Скачка магического фона не было, — вмешался Ребенген. — Если бы что-то случилось, я бы знал.
Дальнейшее напоминало сон морфиниста: тварей становилось все больше, а подбирались они к дороге все ближе. Поначалу они стыдливо прятались между камнями и старались не бросаться в глаза, но постепенно болезненное любопытство выдавило их из укрытий. Кошмарные создания, не просто задуманные страшными, а искореженные, изуродованные, какие-то полуразобранные и вопиюще неживые. То ли под действием дикой магии, то ли в результате старых травм созданные человеком правильные формы исказились и деформировались, оставив неизменными только орудия убийства — зубы, когти, булавы, бивни, шипы и лезвия. Истинная сущность Древних тварей словно бы выпирала из-под бутафории. Они были убийцами, они были — сама Смерть.
Серые зачарованно разглядывали парад уродцев.
— Ты смотри! — приглушенно восхищался Харек.
— На что?
— Это же Древние!
— Демоны как демоны.
— Ты не понял! Они смотрят, им интересно, они сдерживают голод ради того, чтобы посмотреть! Это несомненное доказательство разума.
— Тоже мне новость!
Серый качал головой:
— Я все забываю, что ты побывал в Ганту. Ты пойми, наши Древних изучают только по следам на костях: кто их встретил, тот в живых не остается. Среди Следопытов ходит уйма легенд и слухов, половину которых контора предводителя официально опровергает. В клетку можно посадить только какую-нибудь мелочь типа н’нода, а н’ноды думать не умеют. Как твари обмениваются информацией? Умеют ли они говорить, использовать магию, древние механизмы?
— Разве у вас не сохранились предания об Эпохе Хаоса?
Харек усмехнулся:
— Будешь ли ты судить о Пограничных Стражах по тому, что говорят о них люди?
Эта мысль мне не понравилась. Я и так от неопределенности с ума схожу, а теперь еще буду гадать, есть ли во всех этих лекциях о самотворящемся колдовстве хоть что-то достоверное…
— Тебе-то, конечно, ничего, но остальные пусть держатся от них подальше, — после паузы добавил сотник. — От них исходит Мгла, это плохо для здоровья.