Разрушительница чужих сказок
Шрифт:
Алла не совсем поняла, что именно имел ввиду отец, ее интересовало другое в образе окутанной ореолом романтики поэтессы, которой она восхищалась до глубины души.
– Папа, а что, разве у нее было много мужей? – с деланным простодушием округлив глазки, спросила Алла.
– Да, я так точно и не скажу… Официальные и гражданские браки… Наверное, много, я точно не помню. Знаю, что Николая Гумилева расстреляли и второго ее мужа тоже, как его… Забыл. Эх, какое это теперь имеет значение? – пожал плечами Тимур, которого вопрос дочери почему-то застал врасплох. – У Анны был мятежный нрав
– Ну вот, переводит стрелки на меня, – обиженно подумала Алла.
– Откуда я знаю, – хмуро ответила она.
– Но чем-то ты должна заниматься в жизни? – не унимался отец. – Не останешься же ты необразованной со своей восьмилеткой.
– Вообще-то, девятилеткой, – поправила отца Алла. – В десятый класс я не пойду! Даже не проси…
– Да кто тебе говорит о школе? Тебе нужно поступить в какой-нибудь техникум. Ну, например, в финансовый, а потом в вуз. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь зависела от мужчин. Женщина всегда должна иметь возможность заработать себе на жизнь, так что, Аллочка, нужно учиться, – настоятельно произнес Тимур, подумав, что, может, с такой внешностью, как у его дочери, для счастья достаточно просто удачно выйти замуж. – Что тебе по-настоящему интересно?
– Музыка, – не задумываясь ответила Алла. – Я хочу стать музыкантом, играть на фортепиано, а еще Володя научил меня играть на виолончели. Мне так нравятся издаваемые ею звуки! Они словно пронизывают насквозь, до самого сердца. Знаю! Я поступлю в музыкальное училище.
– Ну и что ты потом будешь делать? Как Володя, играть в ресторанах? – с усмешкой спросил Тимур.
– А почему бы и нет? – ответила Алла, начав злиться.
– Не понимаю, какого черта папа достает меня дурацкими вопросами и ломает весь кайф от отдыха? – подумала она, поджав губки.
– В ресторане… Ага, щас! Да ты понимаешь, какая там публика? Там тебя вместе с твоей виолончелью вые… Ладно, ты еще очень молодая и совсем глупенькая, – снисходительно улыбнувшись, пробурчал Тимур, обняв любимую дочурку за плечи. – Музыкальное училище, говоришь? В Ростове есть музучилище, и консерватория есть. Может туда?
– Терпеть не могу Ростов. Идешь по центру города, как по рынку, везде мусор и что-то продают. На каждой улице бомжи и торгаши, – скривившись, ответила Алла.
– А то в Москве сейчас по-другому! – усмехнулся Тимур. – 90-е сейчас везде, не поверишь!
– Папочка, возьми меня с собой в Москву! – начала ныть, как в детстве, Алла. – Ну, пожалуйста! Я бы пожила у тебя…
– Это исключено! – резко прервал ее Тимур. – Аллочка, я человек занятой, часто уезжаю по делам, да и вообще…
– А что за бизнес у тебя, папочка? Я у мамы спрашивала, а она говорит, что не знает, но я думаю, она врет. Так чем ты занимаешься? – спросила Аллочка, в упор глядя отцу в глаза.
Тимуру тяжело было вынести ее чистый, прямой взгляд, требующий честного ответа. Вздохнув, он уклончиво ответил:
– Да так, ничего особенного. Перевозки, купи-продай, ну, в общем, я занимаюсь тем же, чем и вся страна.
Тимур под страхом смерти не сказал бы дочери, что на самом деле работает на бандитов и занимается
– Я знаешь что подумал, может, тебе поехать в Казань к бабушке Рае? Ты в прошлый раз была в Казани еще совсем маленькой. Сколько тебе тогда было? Шесть или семь годиков. Поедешь? – предложил Тимур, вспомнив, что и сам не видел мать более трех лет. – Там есть музучилище и консерватория, а бабушка Рая, наверняка, поможет тебе усовершенствовать технику игры на фортепиано. Не зря ведь она всю жизнь проработала в музыкальной школе?! У нее в гостиной стоит огромный старый рояль, ты представляешь? Ты, наверное его не помнишь?
– Не-а! Так, что, у бабушки есть настоящий рояль? Круто! – воскликнула Алла, взвизгнув и захлопав в ладоши. – Конечно же, я поеду в Казань. Но я по маме соскучилась, да и по Володе…
– Как он, кстати, не обижает тебя? – нахмурившись при упоминании имени своего соперника, второго мужа Ларисы, спросил Тимур.
– Нет, что ты?! Он классный! Мы с Володей сразу стали друзьями. Знаешь, мне с мамой ладить намного труднее. Вечно зудит и всем недовольна, – улыбнулась Алла, понимая, что папа ревнует маму к ее нынешнему мужу. – Папа, почему вы расстались с мамой? Мне тебя так не хватало…
– Да я бы вас с мамой никогда в жизни не бросил! – горячо воскликнул Тимур. – Но, понимаешь, так сложилась жизнь. Мое НИИ в начале 90-х разогнали, а кому нужен ученый, к тому же физик? Я остался без работы, денег нет, Лариса стала нервной, устраивала истерики на ровном месте, а потом встретила своего музыканта. Уж у него-то бабки всегда водились. Вот она и ушла от меня…
– Да, ладно тебе, папочка, не переживай! – как котенок, прижавшись к руке Тимура, сказала Алла. – Мама с Володей счастлива, а ты тоже найди себе кого-нибудь. Ты у меня ведь такой красивый!
Тимур действительно был видным мужчиной. Это от него Аллочка унаследовала черные, как огоньки, горящие, выразительные глаза и чувственные яркие губы, а также «фамильную» ямочку на подбородке. Вот только, в отличие от смуглокожего отца, Алла имела нежный, бело-розовый оттенок кожи, к тому же она не была жгучей брюнеткой, как Тимур. Крупные каштановые локоны до плеч очень ей шли и напоминали светлые кудри ее матери. Для своих шестнадцати лет Алла выглядела слишком взрослой девушкой за счет прекрасно сформировавшейся женственной фигуры, высокого роста и абсолютной уверенности в себе, своей неотразимой красоте и правильности собственной точки зрения. С ней невозможно было спорить, командовать ею или воспитывать традиционными методами, к которым прибегают при общении с подростками. Она или молчала, упрямо сжав кулаки и губы, либо начинала огрызаться, доводя до отчаяния учителей, но хуже всего приходилось ее матери.