Разрывая душу
Шрифт:
– Не спеши, – и тут я запнулась, потому что мою голову посетила абсолютно невероятная мысль и я продолжила чисто на автомате, обдумывая все “за” и “против”: – До свадьбы месяца три минимум…
– Плевать! Я столько ждала, что несколько месяцев – это простой пустяк.
– Или несколько недель, а может и вообще одна! – воскликнула я и резко села, потянувшись к ноутбуку, чтобы закончить связь. – Мне нужно кое-что обдумать. Перезвоню после ужина.
– Ты что задумала? – успела выкрикнуть подруга, но я оставила
Та-а-ак… Лишь бы мне хватило смелости! А при отце её, ой как, сложно поймать за хвост и вытащить наружу. Блин! Но попробовать я себе обещаю.
И тут, после пары коротких стуков, дверь в мою спальню растравилась, являя моему взору маму в красивом платье в пол.
– Солнышко, пора спускаться. Он уже здесь, – сияя, словно прожектор огромной лампы, сообщила она, а затем нахмурилась: – Господи! Обязательно нужно было валяться на постели, портя укладку?
Она удивительно быстро оказалась около меня и начала поправлять волосы, недовольно цокая, а я снова сгорала в пламени своего волнения, чувствуя, как сердце быстро трепыхается, словно крылья бабочки.
– Ну вот, – улыбнулась мама, беря меня за руку. – Теперь гораздо лучше. И естественный румянец на щеках тебе так идёт, милая. Пойдём. Не нужно заставлять мужчин долго ждать.
Она на мгновение чуть крепче сжала мои пальцы и аккуратно потянула на себя, вынуждая встать. Нежно притронулась к моей щеке и снова ласково улыбнулась, с блеском радостных слёз в глазах, а затем развернулась и направилась из комнаты, не сомневаясь, что я пойду следом. Я закусила нижнюю губу и, сцепив дрожащие руки в замок, тоже вышла из спальни.
Они стояли в гостиной у камина с бокалами виски, в которых таяли кусочки льда, забавно постукивая о стекло, когда тот или иной двигал рукой.
– А вот и мы! – возвестила мама о нашем приходе и обе головы повернулись в нашу сторону. – Пойду, выясню готов ли ужин, – улыбнулась мама и, кивнув самой себе, удалилась.
Папа без особого выражения в своих глазах коротко мне улыбнулся и повел бокалом в своей руке в мою сторону, приветствуя.
А Ярослав… У него сверкнули глаза, и он, сделав несколько широких шагов, оказался возле меня.
– Здравствуй, Злата, – придерживая меня за талию свободной рукой, он наклонился к моему лицу, чтобы оставить поцелуй на моей щеке, обдавая меня ароматом своих духов и крепкого алкоголя. Чуть сжал пальцы на талии и быстро шепнул на ухо: – Отлично выглядишь, котёнок.
– Здравствуйте, – еле выдохнула я сквозь оглушающе бьющееся сердце в ушах, когда он отстранился, делая шаг назад.
Это невозможно! Кожа, где были его пальцы секунду назад горела, не смотря на ткань платья, что их разделяла! Бли-и-ин! Как он это делает? Это всё Вася! После разговора с ней стало только хуже, да так, что я даже глаз боялась поднять…
Спасение пришло в
Всё, как в тумане. Не помню, как заняла место, не помню, как на автомате поглощала еду, не слышала о чём говорят родители и Ярослав, даже вкус вина не помню, которое мне позволили пить в честь гостя… Единственное – его короткие, пронзительные взгляды, завораживающие своей насыщенностью и блеском интереса, когда я осмеливалась поднять на него глаза. И мысли, что будет, если мы останемся наедине…
Это ужасно и невыносимо!
Затем мы вернулись в гостиную, и родители настояли на том, чтобы я сыграла на фортепьяно. Вот когда я выдохнула с облегчением – музыка всегда позволяла мне расслабится и не думать ни о чём, кроме завораживающих своей магией нот.
Я заняла танкетку, пока остальные рассаживались на диван и кресла и открыла крышку фортепьяно. Любовно провела пальцами по клавишам, сомневаясь стоит ли играть свою музыку, потому что папа этого особо не любил. А в следующее мгновение решила, что если и быть сегодня смелой, то до конца! Да и уверенность, что отец не посмеет меня остановить при важном госте, твёрдо расправляла плечи.
Первая несмелая нота, затем вторая, третья… Далее я не считала, околдованная звуком, который создавали мои собственные пальцы. Меня больше не существовало в реальном мире… Я летела ветром по склону горы, колыхая высокую траву пшеничного цвета… Разбивалась пенистой волной о каменный берег высокого утёса… Грела лучом солнца восходящий из тёплой, коричневой земли зелёный росток… Кружилась песком по бескрайней, горячей пустыне… Падала каплями дождя на серую, промерзлую мостовую… И, наконец, я горела пламенем в насыщено-карих глазах.
Когда я осознала чьи это глаза, пальцы меня подвели, обрывая мелодию и я резко распахнула свои.
– Невероятно красивая музыка… Злата, – раздался совсем рядом бархатистый голос.
Я резко обернулась и с замиранием сердца поняла, что в комнате мы одни…
– Последние аккорды мне пришлись особенно по душе, – улыбнулся он и присел рядом, вызывая во мне шквал затопившего с головой волнения. – Насколько я помню, ты всегда отдавалась игре полностью, но эту композицию я слышу впервые. Собственное сочинение? – задав вопрос, он перевёл глаза на меня, пронзая теплотой.
Я быстро кивнула и, вдруг, решила объяснить:
– Папа не любит, когда я сочиняю… Но я решила, что при вас он меня не остановит… Вы разбираетесь в музыке?
– Немного, – коротко улыбнулся он и посмотрел на клавиши, затем прикасаясь к ним пальцами обеих рук. – В детстве мама решила, что мои руки созданы для рояля. Но меня хватило на пару месяцев занятий, – он усмехнулся, словно что-то вспомнил и начал играть …собачий вальс, при этом весело улыбаясь и так же весело смотря на меня.