Разум - лучшее лекарство

Гизатуллин Александр

Приземлившись на главной площади города, которая теперь, служила своеобразным аэродромом, для остальной летающей техники, Николая и Велиславу, вместе с Сан Санычем, которого солдаты несли на носилках, сопроводили военному грузовику Урал, с крытым брезентом кузовом, на котором уже, довезли до палаточного городка, на территории института. После высадки из кузова грузовика, Сан Саныча сразу унесли в здание института, а Николая и Велиславу сопроводили к палаточным корпусам, разделяющихся на мужской и женский соответственно.

— Увидимся позже — коротко сказала Велислава, когда солдаты её передали в руки медсестёр. Николай лишь молча кивнул.

Двое медбратьев, пришедших за ним, сопровождали его, по, причудливо соединённым между собой, коридорам, состоящих их металлического каркаса и натянутой сверху, плотной ткани, надёжно защищающей от дождя и ветра. Пройдя несколько подобных коридоров, переходящих от одного шатра в следующий, Николая привели в довольно просторный и вместительный шатёр, в котором стояли туристические кровати — раскладушки. Часть раскладушек уже была занята другими мужчинами. Медбратья проводили Николая до его «кровати». Один из медбратьев, принёс ему новые штаны, камуфляжной расцветки, и такого — же цвета куртку, видимо, обделили какого-нибудь солдатика, которому причитался новый комплект униформы. Едва Николай успел облачиться, как в шатёр вошла дородного вида мед сестра, со стервозным выражением лица, и таким объёмом талии, что медицинский халат на ней не то что не застёгивался, а рисковал попросту порваться, если она вдруг неаккуратно наклонится. Николаю, вдруг, совершенно неумышленно, вспомнилось название детской болезни — «свинка», почему — то именно это слово, ассоциировалось у него с этой мадам. Эта Дюймовочка, окинув весь шатёр взглядом своих поросячьих глазок, таким — же поросячьим голосом огласила:

— Всем лечь на кровати, готовимся к приёму лекарств!

Все обитатели шатра, изобразив немного нездоровую улыбку на лицах, стали покорно устраиваться на своих кроватях, в ожидании «кормления». Николаю показалось немного странным такое поведение соседей по палате, но, в слух свои мысли он проговаривать не стал. Так — же, как и все остальные, сидя на своей раскладушке, в ожидании, пока эта балерина, дотащит до него свои весьма нехилые мощи, он поймал на себе взгляд человека, с довольно длинной косматой бородой, сидящего на соседней от него раскладушке. Человек, как — бы невзначай облокотившийся на свою ладонь, таким образом, что — бы выражения его лица никто не видел, вдруг, не сводя пристального взгляда с Николая, отрицательно покачал головой.

— О! Новенький! — проверещала медсестра «худышка», добравшись до Николая. — Витамины принимаем! Ну-ка давай, шустренько!

На её мясистой ладони, лежала маленькая таблетка. Николай взял её в руки, но принимать не спешил.

— Что это? — с недоверием глядя на незамысловатое медицинское монпансье, спросил Николай.

— Витамин. Давай, давай, быстренько, мне некогда — словно ярморочная зазывала, подстрекающая зеваку сделать ненужную ему покупку, противным голосом, ответила медсестра.

Бородатый мужчина, на соседней раскладушке, внезапно согнулся пополам, и на весь шатер разразившись громким кашлем.

— Чего такое?! Что случилось?! — обернулась к нему свинка, на несколько секунд упустив из вида Николая.

Бородатый так — же внезапно как начал, так — же внезапно и закончил кашлять. Медсестра хмуро взглянула на него, прищурив поросячьи глазки, и молча подала ему таблетку.

— Ну что? Принял? — вновь возвращаясь к Николаю, проскрипела свинка — балерина. — Давай — ка я проверю! Открой ротик — и с этими словами, Дюймовочка взяла Николая за нижнюю челюсть, по — варварски

оттянув её вниз. — Скажи «а»!

— Ааа! — с болью прорычал Николай, вырываясь из цепких рук медсестры живодёрки. — Что вы такое делаете?!

— Зубки твои смотрю — ничуть не смутившись, ответила та.

— Скорее заговариваете! — держась за челюсть, выпалил Николай. — Причём тут мои зубы??? Что вы при таком освещении, можете увидеть???

— Ты чего такой буйный?! — уперев руки в толстенные бока, взвизгнула свинка живодерка. — Может тебе укольчик успокоительный поставить?

Бородатый мужчина, перехватив взгляд Николая, яростно замотал головой.

— Да я, это — ещё не до конца поняв, правильно ли трактует жесты бородатого, пролепетал Николай. — Извините, погорячился. Устал, нервы…

— Ну вот, другое дело — удовлетворенно ответила свинка. — А теперь спать ложись. Всем спать!

Все присутствующие в палате — шатре, моментально приняли горизонтальное положение. Бородатый, подмигнув Николаю глазом, тоже лёг на свою раскладушку. Ничего не понимающему Николаю, осталось только последовать примеру соседа.

В шатре погас свет. Через несколько минут, послышалось расслабленное мирное расслабленное посапывание, всех здешних обитателей. Лёжа в темноте, Николай, украдкой коснулся кармана, своих новеньких армейских штанов. Сквозь материю, его пальцы нащупали таблетку, скрытую им от медсестры. Стараясь двигаться тихо, Николай привстал, повернувшись к бородатому соседу.

— Эй — едва слышно зашептал Николай. — Эй, вы спите?

Словно в ответ на его шепот, бородатый разразился громогласным храпом, вздрогнув от которого Николай едва не слетел с раскладушки. Но, как только, биатлонист снова занял горизонтальное положение, храп моментально прекратился.

Что происходит? Николай точно понимал, что бородатый, явно пытается что — то сказать. Но что? Кто он? Можно ли ему доверять? И что за поведение было у этой тяжеловесной во всех отношениях, медсестры? Николай остро нуждался в ответах.

Всеобщее, почти хоровое посапывание, подействовало на Николая, самым прямым и непосредственным образом. Усталость от дороги, вместе со всеми стрессами, перенесёнными в пути, сделали своё дело, и вскоре, к хору спящих, присоединился ещё один солист — биатлонист Николай Никольский.

***

Утро началось, как это не странно, без осмотра врачей. Насколько сердобольно вела себя (или делала вид) медсестра, перед сном, настолько — же равнодушно, вели себя медики по утру. Никаких осмотров, проверок состояния, ничего ровным счетом. Куда улетучилось, вчерашнее стремление, поиграть в добрых докторов, Николай не понимал. И это лишь добавляло вопросов.

После побудки, мужчин из шатра, небольшими группами, стали выводить к душевым кабинкам и туалетам, для удовлетворения естественных потребностей, и последующего принятия водных процедур. Николай, ощутил немалое облегчение, нормально помывшись, впервые за несколько дней.

После завершения утренних омовений, всех мужчин повели в другой шатёр, для кормления. Военно-полевая кухня, порадовала весьма неплохим борщом, перловой кашей на второе, и компотом. Женщин, в этом шатре, из числа спасшихся, пока не приводили, что тоже добавило лишних мыслей подозрительному Николаю, однако объяснилось всё совсем просто — у женщин уходило чуть больше времени на, утренние прихорашивания, даже в таких, не самых привычных для них условиях, по — этому, мужчин, в виду более ранней готовности кормили раньше.