Разумное животное. Пикник маргиналов на обочине эволюции
Шрифт:
«Итак, у огромного большинства видов репродуктивная система и самцов, и самок активируется раз в год, на короткий брачный период. В остальное время она неактивна, и нет ни полового поведения, ни интереса полов друг к другу. Пары на это время обычно распадаются, хотя у некоторых видов они сохраняются благодаря общим инстинктам заботы о потомстве или индивидуальной привязанности.
В большинстве случаев к началу следующего брачного периода потомство достигает самостоятельности и покидает родителей. Если потомство несамостоятельно более года, самки либо пропускают следующий сезон размножения (крупные хищные птицы, например), либо вступают в новое размножение, имея при себе несамостоятельных детенышей (медведи, волки, львы, ластоногие, обезьяны)».
Хитроумная природа никогда не сваливает все яйца в одну корзину. Она неутомимо пробует самые различные варианты. Поэтому существует и другая стратегия: цикличны только самки, а самцы сохраняют способность
Брачные отношения павианов ничуть не похожи на человеческие. Власть в группе, как мы помним, принадлежит нескольким пожилым самцам, которые правят коллегиально и держат подданных в черном теле. Все прочие самцы образуют иерархическую пирамиду, в которой ранг того или иного самца определяется прежде всего возрастом. Самки находятся за пределами иерархии и полностью подавлены самцами. Однако свободный доступ к самкам имеют только геронты, которые считают их своей собственностью и не позволяют другим самцам с ними спариваться. Конечно, в жизни случается всякое, и самец, не входящий в высший иерархический ранг, вполне может проявить интерес к самке, а та — ответить ему взаимностью. Но дело это не простое, поскольку патриархи стараются держать самок возле себя и постоянно за ними приглядывают. Самцов второго иерархического ранга (субдоминантов) они тоже без внимания не оставляют, ибо все время подозревают их в страшном грехе прелюбодеяния. Можно сказать, что павианы ревнивы, однако это ревность особого рода, потому что между самими геронтами никаких трений из-за самок не возникает. Попросту говоря, патриархи спариваются с самками, не ревнуя друг к другу, а вот подчиненных самцов не подпускают даже на пушечный выстрел. Поэтому правильнее, быть может, говорить в данном случае не о ревности, а о своего рода собственническом инстинкте, ибо все без исключения самки стада — коллективная собственность патриархов. Самки у павианов занимают подчиненное положение, самцы их не кормят, не ухаживают за ними и не заботятся о них.
У человекообразных обезьян тоже все не как у людей. Гориллы живут большой патриархальной семьей, во главе которой стоит старый седой самец. Он полновластный хозяин в стаде и абсолютный доминант, однако разрешает самцам помоложе спариваться с самками, то есть ревности у горилл нет. Самки совершенно подавлены самцами, которые не ухаживают и не заботятся ни о них, ни о детенышах. Шимпанзе в отличие от горилл живут большими и достаточно сложно структурированными группами, но иерархия у них нестрогая, во всяком случае, далеко не столь жесткая, как у павианов. Социальные связи у шимпанзе весьма разнообразны, но самцы самок не ревнуют и к судьбе потомства совершенно равнодушны. Заботиться о маленьком детеныше самке помогают ее сестры и старшие дочери. Орангутаны почти все время проводят на деревьях, из-за самок не дерутся и не заботятся ни о них, ни о потомстве. Эти крупные обезьяны вообще большие мизантропы и часто живут в одиночку, а с противоположным полом общаются эпизодически. Можно сказать, что все человекообразные обезьяны спариваются сравнительно редко и нерегулярно, все они неревнивы, а самки у них совершенно бесправны. (В скобках заметим, что карликовый шимпанзе бонобо весьма любвеобилен и по целому ряду признаков располагается ближе всех других высших обезьян к человеку на эволюционной лестнице, но социальная жизнь этого редкого примата изучена явно недостаточно.)
Немного особняком стоят «бегущие по ветвям» воздушные гимнасты — уже знакомые нам гиббоны, таксономия которых доставляет специалистам немало хлопот. С одной стороны, они чистейшей воды гоминоиды (человекообразные), поскольку приматологи без особого труда находят у них полный набор понгидных признаков (понгиды, как мы помним, это высшие обезьяны — орангутан, горилла и шимпанзе): длинные руки, развитое запястье, отсутствие хвоста и защечных мешков. Но с другой стороны, седалищные мозоли и кариотип указывают на безусловное родство гиббоновых с низшими приматами. Мы не станем ввязываться в спор узких специалистов, а отметим только, что половое поведение гиббонов являет собой сравнительно редкий в животном мире (а у обезьян в особенности) пример моногамии: они живут семейными парами и только в местах кормежки объединяются в группы. Подросшим детям обоего пола немедленно указывают на дверь. К сожалению, гиббоны — это краснокнижный вид, в неволе они по понятным причинам размножаются плохо, а потому подробности их семейной жизни изучены с пятого на десятое и оживленно дискутируются до сих пор. Одни ученые считают, что акробаты-виртуозы живут в нестрогой моногамии (самец, одна-две самки и дети), а другие настаивают на супружеских отношениях с элементами альтруизма: в семье нередко обнаруживается пара престарелых животных, о которых трогательно заботятся.
Гиббоны отделились от общего ствола предков рода Homo самыми первыми, намного раньше других человекообразных обезьян. Это случилось примерно 25 миллионов лет назад. Однако многие ученые убеждены, что Homo sapiens, тем не менее, унаследовал древнюю программу парного брака, пусть даже в ослабленной форме. Косвенным образом об этом свидетельствует не только сохранившийся у человека инстинкт ревности, который напрочь отсутствует у человекообразных, но и несомненная (хотя стертая и неочевидная) потребность заботиться о своей женщине и ее детях, чего опять же начисто лишены почти все высшие приматы.
Еще раз напомним, что репродуктивное поведение большинства животных предельно функционально, и обезьяны здесь совсем не исключение. Пары сходятся только тогда, когда вероятность зачатия максимальна. Например, самки многих видов низших приматов могут быть оплодотворены только во время овуляции (выход зрелой яйцеклетки из фолликула яичника), которая приходится на середину менструального цикла. При этом внешние признаки наступившей овуляции настолько очевидны, что ошибиться невозможно. О готовности к спариванию самка сигнализирует увеличением половых органов, набуханием молочных желез, специфическим запахом выделений и демонстративным поведением, поэтому самец всегда знает, какой самке адресовать свое половое поведение, а какой — нет. Более того, если какой-нибудь самец ошибется, у него все равно ничего не выйдет, потому что вне фазы овуляции самка, мягко говоря, не жаждет любви. Отношение к половому акту в этот момент у нее резко негативное, она предельно агрессивна и просто не подпустит самца.
А вот у женщин Homo sapiens наступление овуляции никак внешне не проявляется: не только мужчина, но и сама женщина не знает в точности, когда половой акт может привести к зачатию, а когда — нет. Однако самое поразительное — даже не скрытая овуляция как таковая, а перманентная готовность женщины к половым контактам с момента полового созревания. Женщина способна к спариванию не только на протяжении всего месячного цикла, но даже во время беременности и кормления грудью. Наряду с пользованием огнем и речью это уникальная особенность нашего вида, которая у других животных практически не встречается. Такую избыточную любвеобильность, не связанную с продолжением рода, специалисты называют гиперсексуальностью.
Женская гиперсексуальность очень долго не давала покоя биологам, поскольку выбивалась из общего ряда. Ученые пребывали в растерянности, не находили вразумительного объяснения этому загадочному феномену. Природа бережлива, ее не упрекнешь в бессмысленной расточительности. Она никогда ничего не делает просто так, все ее решения имеют или имели какую-то цель. Возникает вопрос: чему служит избыточная способность к половым контактам, превышающая репродуктивные потребности вида? Как она могла вообще возникнуть при условии абсолютного доминирования самцов у обезьян открытых пространств?
Ситуация стала понемногу проясняться, когда зоологи обнаружили обезьян с похожим стереотипом полового поведения. Такими обезьянами оказались мартышки верветки, живущие в групповом браке.
Предоставим слово В.Р. Дольнику.
«В отличие от обезьян с другими формами брачных отношений самки верветок способны спариваться и в те периоды, когда они не могут быть оплодотворены, — задолго до наступления овуляции, а также после оплодотворения, во время беременности. <…> Самцы верветок не очень доминируют над самками и поэтому не могут спариваться с ними по своему усмотрению. Они должны предварительно перевернуть доминирование и начать делиться с самкой пищей. Только с таким самцом самка будет спариваться. Этологи называют спаривание самки за подачку «поощрительным». Этим приемом самка верветки заставляет самца кормить ее и до беременности, и во время. Более того, она стремится «повязать» поощрительным спариванием как можно больше самцов в группе, ведь каждый из них приносит ей подачки и каждый принимает ее детенышей за своих».
Давайте сначала разберемся с инверсией доминирования. Что это за штука, чему служит? Как мы помним, идиллического равенства полов у животных практически никогда не бывает — кто-нибудь обязательно берет верх. Если же такой эволюционный прокол все же изредка случается, это прогностически неблагоприятный признак, поскольку оборачивается для вида чувствительными неприятностями. Например, у некоторых видов птиц насиживать яйца могут как самки, так и самцы, а вот отчетливого доминирования какого-либо пола у них нет. Поэтому несчастные пернатые никак не могут договориться между собой и решить дело полюбовно. Вся их жизнь проходит в непрекращающихся попытках принудить друг друга к исполнению родительского долга. В большинстве случаев одна из сторон все-таки одерживает победу, но нередко отчаянное противоборство оканчивается ничем, и в результате 30 % кладок попросту погибает, так как их некому насиживать. Таким образом, если доминирование одного из полов не абсолютно, природа вынуждена изобретать специальные механизмы, чтобы сделать противоположный пол как можно более привлекательным, хотя бы на момент спаривания и ухода за потомством. Этой цели как раз и служит инверсия доминирования.