Разумное животное
Шрифт:
Но что же произошло в Стокгольме вечером 8 января? Приказ направиться в убежища с целью приступить к занятиям по гражданской обороне был отдан в 20 часов 35 минут, то есть через пять минут после того, как коммюнике Вашингтона, содержащее слово «ультиматум», передали по шведскому радио и телевидению. То ли приказ показался настоящей воздушной тревогой, то ли, переданный сразу же за тревожным коммюнике Вашингтона, он был воспринят как действительное начало войны. Так или иначе, вместо того чтобы спокойно повиноваться распоряжению властей, самый дисциплинированный народ на свете вдруг оказался жертвой массового безумия. Это была одна из тех смутных, необъяснимых ситуаций, когда группа людей, не зная, что происходит, но обеспокоенная этим незнанием, глядя на поведение других групп, воображает
Как назло, именно в тот момент, когда множество частных автомашин, исполняя приказ властей, покидало город, над ним промчались шведские реактивные самолеты. Послышались выхлопы, создавшие у некоторых водителей впечатление, что их машины, застывшие на месте по причине большого движения, служат мишенью для бомбежки. Обезумев, люди бросили их и разбежались врассыпную по улицам, крича, что падают бомбы. Затор поэтому стал неустраним, безумие охватило всех, и тысячи людей, в большинстве мужчины, ринулись в большое противоатомное убежище Стокгольма, куда уже набилось двадцать тысяч человек, которых оно могло вместить. Жуткие сцены развертывались там — топтали женщин, в давке погибали дети. На нескольких полицейских, пытавшихся помешать этому, набросились, одного из них линчевали. Другие, чтобы выбраться из толпы, применили оружие. Отданный тогда же сигнал об окончании тревоги ничего не изменил, и порядок восстановился лишь на рассвете, оставив в сердцах шведов глубокое чувство ужаса и стыда. Итог этой бессмысленной паники составляли сто двадцать шесть убитых и девятьсот тридцать два раненых. По страшной иронии истории эти несчастные стали первыми жертвами еще не начавшейся войны.
Паника 8 января в Стокгольме не осталась без последствий в Соединенных Штатах, где общественное мнение, долгое время усыпляемое чувством подавляющего превосходства, при угрозе опасности внезапно проснулось. Если все было давно готово для нанесения опустошительных атакующих ударов по врагу, то система противоракетной обороны, организованной США, когда Китай взорвал свою первую водородную бомбу, вряд ли могла кому-либо показаться надежной. Хотя защитный барьер стоил очень дорого, по утверждениям экспертов, он оставался «тонким» (thin), Он не сможет остановить все виды ракет. Газета «Вашингтон пост» припомнила эксперимент подводной лодки «Наутилус», которая, действуя в совершенно обычных условиях во время одной операции в водах Атлантики, сумела подойти к Бостону на расстояние в несколько миль, оставшись не засеченной сонарами. Она шла на глубине 30 метров за кормой грузового судна, шум от винтов которого покрывал гудение ее турбин. Вывод был очевиден: то же, что сделала подводная лодка Соединенных Штатов, могли сделать и китайские подлодки, которые несколькими неотвратимыми ударами уничтожили бы ряд городов.
Итак, не следовало самообольщаться: в Соединенных Штатах в случае войны правительство и генеральный штаб смогли бы зарыться в землю, укрыться в грандиозном подземном городе, защищенном десятками метров камня, бетона и стали, но какие убежища предусмотрены для американского народа? Никаких. Одни богатые люди могли себе построить в садах и на ранчо противоатомные семейные убежища. Однако из-за недостатка земли и средств огромная масса малообеспеченных людей была обречена на смерть. Потрясенные американцы обнаружили тогда то, что они уже давно знали: власть доллара безгранична. Все покупается на доллары, даже жизнь.
Поток писем, телеграмм и взволнованных телефонных звонков наводнил Белый дом. «Если начнется третья мировая война, — с горечью писал обозреватель Малколм Манстер, — человек будет в большей безопасности на подводной лодке, плавающей в Арктике под пятью метрами льда, нежели на своей кровати в пригородном домике».
Начиная с 4 января и еще до того, как стало известно о панике в Стокгольме, беспрецедентная эпидемия самоубийств прокатилась из конца в конец Соединенных Штатов. 5 января их было совершено на 75 процентов больше, чем в тот же день в январе прошлого года. Оставшись таким же шестого, число самоубийц возросло седьмого и восьмого в столь тревожных
В то же время преступность, особенно преднамеренные убийства и изнасилования, тоже достигла рекордного показателя за всю историю Соединенных Штатов. Большая часть этих преступлений совершалась непрофессиональными гангстерами. Преступники оставляли массу улик, иногда даже сами отдавались в руки властей, не отпирались на допросах. Некоторые объясняли, что почувствовали «неодолимое желание» убивать и что выбор жертвы, по существу, был делом случая. Но, быть может, самый резкий свет на мотивы этих преступлений пролил случай Роя Крейтона — двадцатидвухлетнего, неженатого, служащего магазина, ранее не судившегося. С понедельника шестого по четверг девятого Крейтон, которого считали порядочным и трудолюбивым парнем, изнасиловал при самых мерзких обстоятельствах несколько девочек в возрасте от 12 до 14 лет. Когда его схватили, ничего не стоило заставить его во всем признаться. Он спокойно добавил, что ему всегда «хотелось делать подобного рода вещи» и он решил «удовлетворить свое желание», когда понял, что начнется атомная война и «всем нам будет хана и все мы кончим свои дни в одной дыре».
Страх усиливался с каждым днем, и жестокость, умножаемая страхом, надевала иногда личину патриотизма. Начали перешептываться о «пятой колонне» — о роли, которую могут сыграть живущие в Америке китайцы. В различных городах Соединенных Штатов громили китайские рестораны, а работающих в них китайцев оскорбляли и избивали. В Вашингтоне атташе японского посольства, покупавшего в магазине рубашки, обозвали «желтопузым», и, когда он попытался объяснить толпе, что он японец, а не китаец, оскорбления возобновились с удвоенной силой и он был на волосок от линчевания.
10 января в одиннадцать часов вечера несколько подростков на машине проникли к Чайнатаун и, опустив стекла машины, начали наугад стрелять в прохожих, четырех убили и около десяти ранили. После этого они схватили двух китайских девушек, возвращавшихся из кино, отвели в пустынный пакгауз нью-йоркского порта и там, избив и изнасиловав, бросили в ледяную воду. Когда одна из них пыталась вплавь добраться до набережной, подростки прикончили ее выстрелами из револьверов. Другой удалось, спрятавшись за какой-то спасательной лодкой, дождаться отъезда банды.
Газеты, радиостанции, телепрограммы неистовствовали. В более серьезных журналах подсчитывали мегатонны, необходимые для уничтожения Китая, и один специалист доказывал, что их понадобится тридцать тысяч. «Они у нас есть, — заключал специалист, — и еще кое-что». На вокзалах, в почтовых отделениях, на станциях метро и на огромных рекламных щитах по обеим сторонам автомобильных дорог стали появляться большие плакаты. На одном из них были начертаны эти простые слова:
На другом плакате, продолговатой формы, в самом верху стояло «Помни», в самом низу — «Литл Рок» и посередине можно было видеть море, усеянное обломками и трупами. Вода, освещенная странным желтым светом, казалось, кипела, и на переднем плане лицом к зрителю моряк с вытекшими глазами, с черным, обожженным лицом, с перекошенным от отчаянного крика ртом возвышался над водой, опираясь левой почти обугленной рукой на «и» слова «Литл», и правой на «к» слова «Рок». Он был нарисован так выразительно, что, казалось, вот-вот спрыгнет с плаката, чтобы взывать к мщению.