Разведчик Пустоты
Шрифт:
– Как ни странно, на этот раз нет. Империум призовет могущественного союзника, тех, кого мы не сможем оставить за спиной. Вспомните, какая древняя свалка мусора угодила в вечную хватку Великого Ока? Какое прибежище ксеносовской мрази все еще держит оборону против Прозревших легионов?
– Ультве, – произнес один из вождей.
– Черные эльдары, – выкрикнул другой.
По залу прокатился возмущенный ропот, как и предвидел пророк. За многие тысячелетия Восьмой легион – как и все силы, базирующиеся в Оке, – потерял немало воинов и боевых судов из-за вмешательства проклятых эльдаров
Пророк снова кивнул.
– Мир-корабль Ультве. Однажды, десятилетия назад, они пустились по следу десятой роты. Они охотились на десятую между звезд, одержимые желанием оборвать единственную жизнь, прежде чем сбудется пророчество. Но своей цели они не достигли, хоть и никогда не узнали об этом. Их ведьмы и колдуны предвидели то, чего никак нельзя было допустить: будущее, в котором Пророк Восьмого легиона объединит своих братьев, чтобы обрушить на их драгоценный мир-корабль безжалостный шторм из пламени и ужаса. Эти создания, стоящие почти на грани вымирания, больше всего боятся злого рока. Вот гдеВосьмой легион нанесет свой первый удар. Вот кого мы атакуем первыми. Мы утопим умирающий мир эльдаров в крови и слезах его погибших сынов.
– А зачем нам это? – крикнул лорд Хемек из Ночного Крыла. – Почему мы должны проливать кровь эльдаров, когда орды имперских гвардейцев легко могут утолить нашу жажду?
– Месть, – возразил другой командир. – Ради отмщения.
– Мне не за что мстить эльдарам, – парировал Хемек.
На голове у него был великолепный шлем с символом легиона – крыльями из кобальта с черными прожилками.
– Все мы тешим старые обиды, но мои не имеют никакого отношения к Ультве.
Спор бушевал уже несколько минут. Пророк не вмешивался.
– Это выходит из-под контроля, – передал Вариил по закрытому вокс-каналу.
– Позволь мне самому разобраться, – ответил пророк.
Он поднял руку, призывая к тишине. Тишина наступила не сразу, но через некоторое время все замолчали.
– Я видел, как все вы умираете, – сказал он, – все вы. И все ваши воины. Этот жребий, возможно, предопределен судьбой, но и с судьбой всегда можно поспорить. Нельзя позволить эльдарам вступить в эту войну нетронутыми. Никто из вас не представляет, сколько из нас тогда погибнет. Восьмой легион избежит этих потерь, если прислушается к моим словам.
– Мои колдуны говорили о тех же дурных предзнаменованиях, – заявил один из вождей. – Их варп-зрение не столь надежно, какими когда-то были пророчества Талоса, но в прошлом они неплохо мне послужили.
Ему в поддержку прозвучало несколько голосов. Очевидно, что на военных советах банд это обсуждалось не раз.
– И твое имя?.. – учтиво поинтересовался пророк.
– Кар Зоруул, из бывшей сороковой роты. По совету своих колдунов я уже планировал атаковать эльдар, как и несколько моих братьев из других боевых отделений.
Хемек не был убежден.
– Так ты пришел, чтобы предупредить нас об эльдарской угрозе?
Все или ничего, – подумал пророк.
– Эльдары – это угроза, нависшая над нами сейчас, – произнес он вслух, – но пришел я сюда не из-за них. Важно то, что будет потом. Некоторые
Молчание длилось еще несколько секунд. Пророк улыбнулся под маской наличника – его речь заставила их задуматься. Он не ждал, что выиграет эту войну за одну ночь. Постепенно, медленно он перетянет их на свою сторону, предлагая совет и помогая избежать горькой участи.
– Говорили, – негромко сказал Ториэль Белорукий, – что Талос выжил на мертвой планете. Говорили, что Малек и Гарадон вернулись, чтобы встать рядом с ним, и вот мы видим этих заслуженных атраментаров среди нас. Сколько правды в этих рассказах, Вариил?
Вместо ответа апотекарий обернулся к пророку.
– Какая разница? – фыркнул лорд Дарджир. – С какой стати нам верить этому жидкокровому проходимцу? Я чую происходящие с тобой изменения, юнец. В тебе древнее геносемя, но созревало оно не в твоем теле. Ты лишь младенец, стоящий в тени богов.
– Вам не обязательно верить в то, что я сказал, – снова улыбнулся пророк. – Для меня и для моих братьев это не имеет значения.
– Так ты не Талос? Это не какая-то уловка?
– Нет, – ответил пророк. – Я не Талос, и это не уловка.
– Назови нам свое имя, – потребовал один из тех, кто не был перечислен среди обреченных на смерть в ближайшие месяцы.
Пророк облокотился о центральный стол, обведя всех собравшихся взглядом красных глазных линз. Его доспех состоял из мешанины деталей от разных комплектов и типов брони. На каждой пластине были выгравированы ностраманские руны. На нагруднике виднелся символ аквилы, чьи распростертые крылья разбивал ритуальный удар молота. Через одно плечо был переброшен плащ из пожелтевшей от времени человеческой кожи, сшитой грубыми черными стежками. С пояса и наплечников болтались на бронзовых цепях черепа и шлемы имперских космодесантников, а на бедрах висело оружие: двуствольный болтер, исчерченный древними письменами, с выгравированным именем «Малкарион», и священный меч, похищенный у ордена Кровавых Ангелов неведомо сколько столетий назад. Его некогда золотой клинок выцвел до серебра – меч недавно перековали.
На наличнике его грубого, покрытого заклепками шлема был изображен череп, а выше вздымался элегантный гребень – церемониальные крылья легиона. Черные слезы зигзагами молний тянулись от глазниц, как будто потрескалась сама кость. Посреди лба цвета побелевшей от времени кости черным пятном горела одна-единственная ностраманская руна.
Пророк медленно, не делая резких движений, снял шлем, и собравшиеся увидели его юное, не отмеченное шрамами лицо. Темные глаза блеснули в тусклом свете зала совета. Их взгляд скользил от одного воина к другому.