Разведчик с Острова Мечты

Тихонов Алексей

— Кстати, о пустом: вина-то я, брат, так и не обрел. Ни пива, ни хлеба, ни часика-другого сна.

— Я в таком же положении, — пожал плечами Шагалан.

— Ой ли? Поклянешься, что не сомкнул за весь вчерашний день глаз, как и я?

— Болтай, брат, болтай. Разве кто видел, чем ты там, в кустах занимался? А насчет вина… Попробуем захватить с собой чего-нибудь кроме оружия, в крайнем случае, подыщем тебе трактир. Главное — в спокойном местечке.

XVIII

Со стороны это, вероятно, выглядело вполне безобидно: идет себе пожилой крестьянин, ходко, уверенно, привычно. Мало ли крестьян направляется сейчас в город? Правда, обычно они везут плоды своих трудов,

торопясь сбыть отложенное на продажу до морозов. Самые крепкие снаряжают целые обозы, голытьба, как и принято, скребет по сусекам. С морозами дороги застынут, ездить по ним станет легче, однако тут потянутся совсем другие, мрачные караваны — сборщики баронских податей. Тогда уже не до шумных ярмарочных забав. Те, кому в нынешнем году улыбнулось разжиться деньгами, примутся суетливо ссыпать потом добытое серебро и медь в жадные руки. А вечерами прикрывать плотнее ставни, чтобы не слышать криков неудачливых соседей над разоренным хозяйством… Между тем крестьянин шел налегке, с одной скромной тощей котомкой за плечами. Что могло вести его в город? Несделанная в спешке покупка? Задержанный долг? На последнее смахивало больше — путник взял с собой в дорогу аж троих сыновей. По теперешним беспокойным временам предосторожность похвальная. Разве мало крестьянских детей сопровождают сейчас родителей в надежде заодно выглянуть хоть на день в огромный, загадочный мир? Правда, младший из братьев на роль заступника годился едва ли — всего лет шесть-семь на вид. Зато двое других не подкачали: молодые да жилистые, ловкие, при оружии, которым определенно пользоваться умели. Пожалуй, как раз оружия-то у них было многовато, но кто рискнет нынче сунуться в лес с голыми руками? Не нечисть, так разбойник, не разбойник, так зверь дикий, как иначе оберечься? Однако если уж что и настораживало бы, то именно лес. Крестьянин вел сыновей прямиком через чащи и буреломы, изредка снисходя до вертлявой звериной тропы. Тракт под боком, какого же черта ломать ноги по бездорожью? Подобные мысли могли бы зародить серьезные подозрения, только вот обдумывать их было совершенно некому. Никто не попадался странному отряду на пути. На свое счастье.

— Так и до самой Галаги докатимся?

Шурга прищурился на Шагалана, делая вид, будто остановился лишь для ответа любопытному. В действительности двужильные ребята загнали его, наторелого ходока, вконец. Даже малышу Йерсу легче — часть пути его попросту тащили на закорках.

— Мили три еще. И дальше хуже… — Старик украдкой отер лоб. — Лесные-то языки истончаются, да и шататься по ним все опаснее.

— Чего вдруг?

— Бродяги там обычно укрываются. Сами-то они нам не страшны, однако присматривают за ними.

— Стражники?

— И стражники, и люд местный… Злодействует-то голь редко, а вот пакостит по мелочи постоянно. За то и не любят. Потому здесь всякого чужака, держащегося зарослей, способны посчитать бродягой. И наказать подобающим образом.

— Хотелось бы взглянуть на осмелившихся нас наказать, — фыркнул сзади Кабо.

— Речь не о наказании, брат, — заметил Шагалан. — Шум раньше срока поднимать невыгодно.

— Какой уж тут особый шум после учиненного вами недавно? Страже, чаю, впечатлений на годы вперед. Да, про трактир-то не забыли?

— Может, перебьешься? — Шагалан поморщился.

Остальные возразили на удивление дружно. Кабо покачал головой, Йерс незамедлительно начал хныкать, а едва отдышавшийся ватажник расставил все по полочкам:

— Найдется время и для трактира, парни. К реке-то выйдем не прямо у моста, а где-то милей ниже по течению. Деревушка там имеется, задрипанная, но с собственной харчевней.

— Какого дьявола нам вообще туда петлять? — спросил Шагалан.

— А как иначе-то? — Шурга скривился в усмешке. — Снова через мост? Однажды ты уже его, удалец, перебежал. Повторить охота?

— Ну и что? Здорово ведь получилось! — встрял во взрослый разговор Йерс, тут же заработав честный подзатыльник.

— А если с купцами проскочить? — предложил юноша. — В прошлый раз я так и перебрался. Немного монет, и меня устроили на место сгинувшего слуги.

Старик со скептической миной поскреб в бороде:

— Когда и эдак удавалось, верно. Однако, боюсь, сегодня подобный фортель вряд ли пройдет. Тогда-то в Галаге было более-менее спокойно, даже наша поимка не особо взбудоражила. Сейчас же совсем иная песня, и ленивых, сонных стражников вы там, братья, не отыщете. Пока Гонсет в городе, народ трясут на въездах истово. Опять же ярмарки замирают, купцов мало. Вдобавок вот Ааля мы урезонили, следственно, выбитых слуг тоже на всех не хватит. Не, соваться нынче через мост — затея дохлая.

— И что предпринять?

— Да ничего страшного. Мы же нередко в Галагу проникали, есть наторенные пути. В той деревушке, куда направляемся, живет один хороший знакомый. За плату скромную он на своей лодке и перевезет нас на другую сторону.

— А куда дальше, дядюшка, лежит твой наторенный путь?

— Тут уж… заранее твердо не скажу. Поищем, может, не отступится Господь… Раньше-то водилась пара стражников, которые пропустили бы внутрь. Не задаром, конечно. Правда, где они теперь? Живы ли? Да и живы если, то, пожалуй, могут побояться согрешить. По крайней мере, при наместнике.

— А без него нам эта Галага уже без надобности, — хмыкнул Кабо. — Стало быть, последняя надежда на тебя, малыш.

Йерс не замедлил выпятить грудь и вздернуть подбородок:

— Мое слово нерушимо, господа. Сказал, проведу в город, значит, так и сделаю. Увидите, на что способны лучшие из воинов уличных шаек.

До деревушки добрались без ненужных волнений. Наверняка их не единожды замечали, когда приходилось пересекать обширные поля прямо по колючей щетине стерни. Некоторые подолгу смотрели вслед из-под ладони, но, не почуяв угрозы, в конце концов забывали. Стражников среди случайных наблюдателей не попалось, а простым плугарям было не до прохожих. Деревня ютилась на самом берегу Гевси. Полдюжины убогих домиков, почти землянок, скорее подошли бы бродягам. Никакой существенной пашни вокруг, у воды вяло трепыхались на ветру ряды мокрых латаных сетей. Судя по запустению и нищете, кормила своих соседей река скудно. Тем не менее в крайней из землянок воистину обнаружился крохотный кабачок. В незапамятные времена самоуверенные хозяева даже разжились настоящей вывеской в виде намалеванного окорока. Поржавевшая, облупленная жестянка и сейчас скрипела над низким входом.

Если деревня выглядела вымершей, то внутри кабачка было на удивление шумно — за дальним концом длинного, плохо скобленного стола пировала какая-то развеселая компания. Шесть человек, одинаково смахивающих и на удачливых разбойников, и на славно поторговавших купчишек. Худого, скособоченного хозяина эта неопределенность, впрочем, нисколько не заботила, все его внимание поглощала обработка солидной поросячьей тушки, распяленной на вертеле. Исходя из безжизненности местных дворов, провизию, вероятно, доставили сами посетители.

— Подождите здесь чуток, парни, закусите, выпейте, — негромко произнес Шурга у порога. — Я быстро обернусь.

К гостям, занявшим ближний конец стола, сперва не проявили интереса, затем начали недружелюбно коситься. Йерс испуганным воробьем забился между юношами. Бражка загудела откровеннее, однако тут Шагалан взялся укладывать сабли, и ворчание как-то притихло.

— Хозяин!

Кабатчик задергался, завертел головой, разрываясь меж двух компаний. Очередной обмен взглядами с шестеркой кутил, после чего кабатчик, пригнувшись, затрусил к новым посетителям. Заказывать при всем том оказалось почти нечего: рыба отсутствовала, мясо, похоже, имелось лишь на вывеске, древняя солонина доверия не вызывала. Оставался традиционный набор — хлеб, сыр, лук и пиво. Шагалан удовольствовался этим, Кабо наморщил нос: