Разведи меня
Шрифт:
– Мне сказали прямо сюда идти. А ну пусти, – что-то мелкое, похожее на боевого ежа, болтается в руке моего охранника, шипящее и ужасно знакомое. Черт, мне сейчас только цирка не хватало. Его в моей жизни и так выше крыши. Хотя… – пусти, сказала. Эй скажи своему дружку, чтобы меня отпустил.
Это она кому? Мне что ли? Эта сопливая дура как вообще дошла до сюда? Этаж напичкан охраной. Уволить что ли всех к чертовой бабушке? И больше никого не набирать. Мне порой кажется, что я не живу. Никогда не бываю один.
– Ты же у этих держиморд главный?
– Отпусти ее, – приказываю я бодигарду. Черт, ни одного имени людей меня охраняющих я не помню. Надо же. Только сейчас я понял, что работаю с кучей безымянных людей. Смотрю, как девка, обретя под ногами твердь отряхивается, как воробей, потрепанный котом. Волосики свои жидкие приглаживает. А руки у нее красивые, ухоженные И ногти розовые совсем не дешевые. И туфли… Туфли, я такие видел. Эти туфли…
– Нравятся, да? Я у Ашотика на рынке купила, подделка, но клевая. Могу дать адрес, – на меня смотрят огромные, увеличенные линзами очков глаза. Беззащитные и уставшие, зеленые-зеленые, в крапинку. – Слушай. Правда, извини. День у меня сегодня такой. Я ехала сюда полдня, на электричке, потом на метро. А тут… Но мне правда, чертовски нужна эта работа. Просто я ужасная растяпа. И неудачница. И…
– Нет, этот переводчик тоже отказался, – подает голос со своего места Ирина. Ей ситуация вообще не кажется странной. Выдергивает меня из тупого идиотизма, в котором я, кажется увязаю. – Больше восточников нет. Переводчиков с арабского по пальцам в городе…
– С арабского? Я могу, – девка неуклюжая снова кажется мне знакомой. Эти губы, намазанные смешным розовым блеском я видел где-то. Но скобка на зубах дурацкая сбивает меня с мысли. Скобка, боже, я наверное с ума схожу. – Чего? Я лингвист. Знаю пять языков. Арабский был моей специализацией. Еще португальский знаю, болгарский, армянский, греческий. Ну английский конечно. Чего? – хлопает глазками сопливое чудовище. Носом шмыгает, роется в сумочке, наверное в поисках своего чудовищного платочка. Я определенно звезданулся.
– Ира, переодень эту мадмам, – хриплю, не сводя глаз с взъерошенной бабы, незнакомой, словно свалившейся мне на голову с неба.
– Мадемуазель, – вредно бухтит очкастая. Вот сейчас надо дать ей пинка под зад, затянутый в дешевые пионерские трусы в горох. Вот прямо самое время. – Слушай, ты что тут распоряжаешься, вообще? Я так-то шла…
– Иван Ильич. Это опять время. Доставка одежды займет…
– Плевать как ты это сделаешь. Арабам отнеси пожрать и выпить. Час не принципиален. Им я нужен, а не они мне. Чтобы через час эта… Мадемуазель выглядела прилично, а не как выпавшая из автобуса в час пик. А ты… – смотрю на ошалевшего воробья, вытаращившего свои и без того лупоглазые зенки. – Если понравишься мне в деле, принята на место пузатой.
– Ты… То есть вы… Это… В смысле в деле понравлюсь? Вы что? Вы мне предлагаете…
– Я дракон огнедышащий,
Я точно рехнулся. Тащить в свой офис хрен знает кого. Я точно офонарел. Она скалит свои идеальные зубы, и от этой ее скобки у меня в мозгу мутится и кажется накрывает панической атакой меня.
– Да пошли вы, знаете куда?
– Знаю, я пошел в кабинет. И еще, Ира, введи мадемуазель в курс дела. Как тебя зовут, кстати?
– Вас, – шипит нахальная мерзавка.
– Что?
– Вас. Мы на брудершафт не пили. Меня зовут Аргентина Дмитриевна Тихонова.
– Тина значит, – ухмыляюсь я. Мне от чего-то страшно нравится ее дразнить.
– Что? – в ее глазах мелькает странная искра страха.
– Тина, производное от вашего имени. Так вас зовут родные?
– У меня нет родных. И зовут меня Аргентина Дмитриевна. Это на будущее. Если оно у нас с вами получится. Запомните, а лучше запишите.
– Я запомню, – ухмыляюсь я, глядя ей прямо в глаза. – Через час в конференц-зале. Обманула, что знаешь языки, вылетишь пробкой, учти, Аргентина Дмитриевна. И еще, документы отдай вон ему, – киваю на амбала, замершего у двери словно чурбан.
– Это еще зачем? – напрягается девка, прижимая к груди свою дурацкую сумочку.
– Пробьешь девку по всем базам. Понял? Как там тебя?
– Жора, – бубнит охранник. – Понял, пробить девку.
Я разворачиваюсь резко. Чертов день, чертова сопливая идиотка в очках. Мне срочно нужно выпить и привести себя в порядок и свои мысли. Но я ведь абсолютно точно ее где-то видел. Хотя, я бы наверняка ее запомнил, слишком уж она странная. Бледная, блеклая, но…
Глава 9
Знающие люди говорят, что если вам очень сильно везет, есть повод насторожиться, Вселенная обязательно наведет баланс. Хотя, чего мне терять, кроме весьма условной свободы и сомнительно счастливой жизни в рабстве у семейства Демьяновых?
Иван Ильич сидит так близко, что я чувствую исходящие от него волны яростного спокойствия. Да, и так бывает. Мне кажется он усталым и незаинтересованным. Ему скучно, это видно всем вокруг, как мне кажется.
Я читаю договор, вслух и с выражением, поддерживая амплуа деревенской дурочки. Смотрю в документы, будто боясь поднять глаза и посмотреть на окружающих. Шикарные очки, зря я на них грешила. Толстая оправа позволяет мне наблюдать за моей жертвой и его партнерами незаметно.
– Скажи им, что мне не нравятся пункты три, пять, и семь данного договора, – наконец перебивает меня Демьянов. И слава богу. У меня во рту пересохло так, что язык начал прилипать к небу. Хватаю со стола стакан, жадно глотаю воду, обливаюсь немного. Прекрасно, я же неуклюжая идиотина, и моя торопливость только это подтверждает.