Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец»
Шрифт:
– Это будет сложно сделать, если вообще получится, – признался помощник, – они оплатили все экологические сборы, получили официальное разрешение местных властей.
– Постарайтесь найти какую-нибудь зацепку, хоть минимальную. Не думаю, что местные юристы составили безукоризненный документ.
– Попытаемся.
– Больше в бухте никого нет?
– Пока нет, – на всякий случай поосторожничал помощник, – ближайшие соседи вот за этими скалами, – колпачок ручки указал на нагромождение камней, – можете сами взглянуть, – пять фотокарточек раскрылись в пальцах, как веер при игре в покер.
Хаутауэр всмотрелся в одну из них.
– Мужественное лицо, – определил он, – хотя других на Аляску почти и не заносит. А если и заносит, то они не живут в палатках, а останавливаются в гостиницах. Кто такие? Вы уже выяснили?
– Выясняем. Вроде поляк и дочь кубинских эмигрантов проводят здесь медовый месяц.
– Вряд ли их появление имеет какое-то отношение к нашему подопечному – Бауману и исчезнувшим боевым пловцам. Рядом с такой красоткой-латиноамериканкой тяжело думать о деле, – усмехнулся генерал, – да и агентуру обычно подбирают ничем не примечательную с виду. Серые, незапоминающиеся лица. Но все же проверьте по полной программе и доложите мне. Кто еще оказался рядом?
Помощник выложил на стол две невыразительные фотографии. Темные лица афроамериканцев терялись на фоне скалистого берега.
– Освещение подвело. Но если потребуется, можем вытянуть изображение... или в следующий раз предоставим снимки получше.
Хаутауэр скользнул взглядом по фотографиям: непримечательные лица. Следов интеллекта на них не просматривалось.
– Таким парням только в баскетбол играть, – резюмировал Хаутауэр и потерял всякий интерес к афроамериканцам.
Кивком головы генерал дать понять помощнику, что тот больше не нужен. Фотокарточки остались лежать на столе, а дверь в кабинет тихо закрылась.
Мягко шуршал тепловентилятор, разливая по помещению согретый электричеством воздух. Чуть заметно колыхался звездно-полосатый флаг. Генерал держал в пальцах незажженную сигару. Курить хотелось, но Хаутауэр знал – два-три раза потянешь, и все, насытишься. А генерал имел твердое правило – начатые сигары не раскуривать повторно. Поэтому сейчас приходилось довольствоваться только изысканным медовым ароматом табачных листьев, выращенных вдалеке от Аляски, на Кубе.
Глава 25
Сотни маленьких звездочек бисером усыпали ночное небо. Над морем, просвечивая сквозь пелену облаков, белел идеальной формы полумесяц. Вокруг стояла умиротворяющая тишина. Было только слышно, как шумит прибой и копошится в расщелинах скал неугомонная морская живность.
Нагретые за день на солнце камни медленно отдавали накопленное тепло. Но его явно не хватало, чтобы согреться холодной ночью. Поэтому Полундра и Кармен кутались в теплые ворсяные одеяла и пододвинулись ближе к огню. Языки пламени осветили их уставшие лица.
– Я так боялась за тебя, когда ты все не возвращался, – сказала кубинка, – хотела уже идти сама.
– Проехали, – махнул рукой Полундра, – я не из тех мужчин, с которыми что-то может случиться. Обидно, что от варианта с похищением Баумана из-под воды придется отказаться. Там наверняка установили датчики и контролируют все подводное пространство. Хотя с самого начала он и казался наиболее перспективным.
– Жаль. Этот вариант отпадает однозначно. Других аквалангистов наверняка уже прислали. Ты уверен, что в связи с гибелью американских пловцов не выйдут на нас?
– Надеюсь, что нет. Мы даже акваланги свои под водой прячем. К тому же их тела не найдут даже через несколько лет. А пропавший не считается убитым. Они все силы бросят на поиски.
– Больше не пытайся действовать один, – сказала Кармен.
– Тема закрыта, – предупредил Полундра.
Помолчали. Поглядели в огонь.
– Ты не возражаешь, если я к тебе прижмусь? – осторожно спросила озябшая Кармен. – Если откажешься, я не обижусь.
– Разве одеяло и костер тебя не согревают? – удивился Павлов, чувствуя, как жар от огня приятно обжигает все его тело.
– Наверное, ты забыл, что я выросла на Кубе и не переношу холода.
– Все дело в тренировках. Первые люди, вообще, появились в Африке, и поэтому все человечество в принципе не приспособлено к жизни в здешних широтах.
– Ты это еще эскимосам расскажи. Они в любой мороз на открытой местности не замерзают. Я просто говорю о том, что иногда не хочется думать, что умеешь, а лишь о том… – Кармен защелкала пальцами, подбирая нужное слово.
– … о чем, чего хочется? – подсказал Полундра.
– А что в этом плохого?
– Я этого не говорил. Ничего плохого.
Возражать старший лейтенант не стал, хоть и понимал, какой бы скандал закатила ему жена, увидев в его объятиях миловидную латиноамериканку. Да и сам он вскипел бы от ярости, обнимайся сейчас Оля с другим мужчиной. Но и равнодушно смотреть на то, как рядом с ним дрожит от холода девушка, он тоже не мог. Это было бы не по-джентльменски и даже не по-человечески. Правда, старлей понимал и другое – все это игра. И неизвестно, чего в ней больше: обычного флирта или уловок профессиональной разведчицы. Все же Кармен была гражданкой Кубы, и в первую очередь должна была учитывать интересы своей страны и лишь потом свои собственные.
Кармен прильнула к Павлову, крепко прижалась к нему – гладкая и холодная щека соприкоснулось с колючим щетинистым подбородком, а дрожащие от холода руки скользнули под одеяло и сошлись замком на широкой спине. Она так и застыла, словно давала Павлову возможность дальше решать самому. Михаил тоже не шевелился. Спустя пять минут ее порозовевшее лицо расплылось в благодарной улыбке.
– Спасибо, – тихо прошептала она, – я чуть было не заснула. Мне так хорошо с тобою... А главное, тепло.