Разведывательно-диверсионная группа. Кэт
Шрифт:
– Что хочешь... Я добился выполнения своего приказа и не более того. Вы хотели узнать, какую подготовку проходят в нашем, русском спецназе, и я только-только начал показывать какие-то серьезные вещи.
– И что ты хочешь сказать? Где результаты?
– Для того чтобы получить Краповый берет, необходимо пройти стандартный курс обучения – это 7—8 месяцев. То же самое, насколько мне известно, и во Французском иностранном легионе, и в Форт-Брегге у американских Зеленых беретов. И ни в одном из этих мест никогда не поднимался вопрос о «демократическом обществе»! И если по поводу России еще можно поспорить, то по поводу Франции и уж тем более США вопрос о том, демократическое ли это государство, не стоит. В армии нет и не может быть демократии по определению! В армии есть приказ и командир, который его отдал! В подразделениях специального назначения нет даже солдат, в прямом смысле этого слова, там есть только боевые роботы, машины для убийства! И это правильно – в боевой обстановке командир должен быть уверен в том, что его приказ будет выполнен до последней запятой без вопросов, иначе от этой демократии могут погибнуть люди! И если ваши курсанты это понять не готовы, то я зря теряю время – из них никогда не получится настоящих спецназовцев! Тем более инструкторов!
– Вы так считаете?
– Я в этом уверен!
Полковник задумался на долгих пять минут, и Андрей не стал ему мешать.
– Ну, что ж... Возможно, вы и правы... У каждого свое понимание армии и дисциплины в ней... Ваше отличается от нашего. А делать из Израильской армии Русскую вам не позволят никогда... Да и нет в этом необходимости...
– И что теперь?
– Мы прервем ваш контракт... Сколько вы прослужили инструктором?
– Три месяца. И несколько дней...
– Хорошо. С курсом по горной подготовке вы справились неплохо... Ну, что ж... Вы получите премию в размере одного месячного оклада. И... Желаю удачи на земле Израиля!
– И я свободен от всех обязательств по отношению к вашей службе?
Полковник улыбнулся и заговорил по-русски:
– Ты был нужен нашей службе только в качестве инструктора. В любом ином качестве – ты, бывший капитан, нам не интересен! Живи и радуйся!.. Ну, что, сумел вывернуться?
– У меня были прекрасные учителя... А уметь выворачиваться из поганых ситуаций – это и есть спецназ...
– Да уж! Тут ты прав... Желаю удачи! И мой тебе добрый совет – забудь все, что видел и знаешь! Иначе...
...Андрей вернулся в Афулу, а через неделю, 1 декабря, переехал за 70 километров в Натанию, на съемную квартиру. Переехал в никуда, в пустоту. И ему было все равно, лишь бы подальше от ненавистного ему места.
А еще через неделю, 7 декабря, в день рождения Анны, они официально развелись.
Филин остался один в чужой стране. Без семьи, родственников, друзей и даже без верного, преданного Дана – он оставил все...
И, конечно же, он мог бы именно тогда и вернуться в Одессу, но... Нужно было платить назначенные судом алименты на Машеньку – это во-первых. А во-вторых... Вернуться вот так, «с голым задом», к стареющим родителям-пенсионерам после трех лет эмиграции ему попросту не позволила совесть...
Денег, полученных от армии, хватило на то, чтобы оплатить за три месяца вперед съем квартиры да невесть откуда появившиеся Анины долги...
Круг замкнулся, и все пришлось начинать с самого начала...
Новый 1998 год и свое тридцатилетие Андрей встретил в полном одиночестве с бутылкой дешевого сухого вина и маленьким кусочком такой же дешевой пиццы – на этот новогодний «стол» ушли последние копейки. Он начал голодать... А до зарплаты нужно было прожить еще две недели...
И опять стройка.
Не самое это легкое занятие – укладывать стоянки и тротуары специальным кирпичом. Особенно если ты этот кирпич только подносишь... Двести пятьдесят – двести семьдесят квадратных метров уложенных кирпичей за день – это 25—27 тонн... Андрей возвращался в свою убогую каморку поздно вечером и валился от усталости. А затем пил горький чай (на сахар денег не было) и начинал медитировать. Пытаясь обмануть свой организм, он уговаривал самого себя, что сыт и счастлив...
За два дня до зарплаты он прямо на работе потерял сознание. В больницу на «амбулансе» вместе с ним поехал и хозяин – русский парень, бравший строительные подряды для своей бригады.
...– Ну, что у него, доктор?
– Голодный обморок. Ваш рабочий голодает! Вы не знали?!
– Ты когда ел в последний раз? – спросил Андрея обалдевший от услышанного Борис.
– На Новый год...
– Бля! Вот же идиот! А почему мне не сказал, денег не попросил?!
– Зарплаты ждал...
– Я такого придурка еще в своей жизни не встречал!
– Ну, значит, уже встретил...
– Так! – Борис достал большой толстый кошелек и стал отсчитывать купюры. – Я обычно чеком плачу зарплату, наличку не даю, но здесь такой случай... Вот! Здесь за декабрь и за половину января, включая сегодняшний день. И это... Мне в бригаде камикадзе не нужны... Поедешь прямо домой и ищи себе другую работу...
Потом был завод по производству туалетной бумаги...
А в конце февраля произошла встреча, которая решила судьбу Филина окончательно.
День был выходной и по-израильски теплый. Андрей сидел за столиком открытого кафе и медленно, со смаком потягивал из большой кружки пиво «Tuborg», когда прямо перед ним остановился молодой мужчина в военной форме Французского легиона. Собственно, он догадался об этом по красно-бело-синему триколору французского флага, нашитому на камуфлированной рубашке.
– Андрюха? Ты?
Что-то очень знакомое было в лице этого широко улыбавшегося парня, но память Филина отказывалась помогать своему хозяину. Андрей жестко потер ладонью лоб и... Словно включился в голове какой-то рубильник:
– Серега! Ежик!
– Бродяга! Узнал!
Они обнялись и уселись за столик.
С Сергеем Палием они учились в училище в одной батарее, но в разных взводах. А кличка Еж за ним закрепилась за ершистый характер.
– Ну, рассказывай! – принялся расспрашивать Андрей. – Что ты? Где? Как?
– После училища послужил всего год. В Германии. В 89-м нас вывели. Я написал рапорт и уволился из армии. А в 90-м приехал сюда на ПМЖ...
– Ты ж не еврей!
– Да и ты тоже! «Жена еврейка – это не роскошь, а средство передвижения!..» – Он поднял указательный палец вверх и весело засмеялся. – Пару лет помаслал на стройках страны, развелся и в начале 92-го плюнул на все и рванул в легион. Там наших офицеров с руками и ногами «отрывают» – до 30 процентов личного состава наши! Ну и вот!.. Отслужил два трехгодичных контракта, деньгу скопил и уволился. У меня есть небольшой домик около Марселя, в самом Марселе небольшой бар. И зовут меня теперь не Сергей Палий, а Жак Рано. Такие дела...