Развод по-русски
Шрифт:
У Веры застучало в висках, однако голос прозвучал удивительно небрежно:
— Ты имеешь в виду тот пистолет, о котором она говорила на моем дне рождения? Он же газовый.
Павлик усмехнулся одними губами и, придвинувшись, положил руку на локоть бывшей жены.
— Ты уверена, Верочка? — тихо уточнил он. — Не вижу смысла прятать голову в песок. Тебя наверняка завтра вызовут и будут допрашивать, и ты должна быть готова. Я сам в воскресенье услышал о пистолете впервые, и мне показалось… ну, что Лизка спьяну проговорилась, а Величко быстро исправил ее оплошность, назвав пистолет газовым. А она смутилась. Короче, я еще тогда решил, что пистолет настоящий. А ты?
Вера
— Предположим, что ее пистолет действительно не газовый, а настоящий, — вслух заметила Вера, — ну и что? За незаконное хранение оружия, наверное, положено наказание, только кто догадается? Слава богу, не все такие наблюдательные, как ты.
— Догадаются, если убили именно из него.
Вера вскочила, нервно потыркалась немного по комнате, потом снова села.
— Павлик! — наконец, произнесла она. — Что за сказка про умную Эльзу? «Если бы у Лизы был пистолет и если б из него застрелили Андрея…» Ты что-то знаешь?
— Нет, — ответил тот, — но я носом чую неприятности. А чутье, как ты помнишь, у меня есть.
Вера кивнула, соглашаясь, и вдруг неожиданно просияла.
— Как бы там ни было, — удовлетворенно заявила она, — на Лизку не может пасть даже тень подозрения. Ты ведь не все знаешь! В понедельник Андрей звонил на работу, причем не из дому. Сразу после этого на работу пришла Лиза и торчала там допоздна. А Андрея убили в понедельник вечером, это точно. Так что у нее прочное алиби.
— Ты полагаешь, — осведомился Павлик, — никто не проболтается ментам, что она умеет имитировать голоса? Например, Рита. Рита при всем желании не способна держать язык за зубами.
— Павлик, — жалобно спросила Вера, — ты считаешь, милиция заподозрит Лизу и начнет против нее копать, да?
Ведь Павлик очень умен, и его предположения обычно оправдываются. Только не на сей раз, нет, только бы не на сей раз!
— Я не собираюсь тебя пугать, родная, — он успокаивающе обнял Веру за плечи, — но посуди сама. По статистике, как ни странно, наиболее вероятный убийца — это супруг, и менты это знают. Лизой заинтересуются просто автоматически, вне зависимости от сопутствующих обстоятельств. Заинтересуются и выяснят, что она хотела развестись, чтобы выйти за Величко, а Андрей ей мешал. Вот тебе и мотив.
— Но все знают, что она прекрасно к Андрею относилась и не хотела ему ничего плохого! Наоборот, всегда его защищала.
— Ну, это мы с тобою верим в ее искренность, а милиция вряд ли поверит. В воскресенье был скандал, в понедельник Андрей встречается с Лизой, и в тот же день его убивают.
— Они не встречались!
— Так утверждает Лиза. Если бы на ее месте была ты, я б, разумеется, не усомнился, а что касается нее… Конечно, остальные не знают ее так хорошо, как мы с тобою, но наверняка в курсе, что она не видит особой разницы между правдой и ложью.
— Павлик! — отчаянно вскричала Вера. — Это же не так! Просто Лиза… она… она привыкла поступать, как ей удобнее и легче, это так естественно, и поэтому…
— И поэтому, — продолжил Павлик, — если так легче, то соврет — дорого не возьмет. Верочка, не горячись! Я в данный момент обсуждаю вовсе не недостатки твоей драгоценной сестры, а сложившуюся ситуацию и то, как нам лучше всего себя вести. Я пытаюсь посмотреть на дело со стороны. То, что Лиза будет у ментов на подозрении, несомненный факт. Даже если и пропали какие-то бабки, все равно. Нормальные воры утащили бы и аппаратуру, правильно?
Вера закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Алкоголь туманил мозги, мысли уплывали, зато волной нахлынул ужас. Лизе грозит опасность, нужно что-то предпринять, но что? Наверное, Павлик объяснит, поможет, он ведь умный!
И тут она вздрогнула, очнувшись. Руки Павлика судорожно расстегивали пуговицы ее халата, а влажные губы ощупывали лицо. Господи, только мужчине придет в голову отвлекаться на всякую ерунду, когда надо думать о Лизке! Вера инстинктивно отстранилась, но Павлик не выпустил ее и жарко зашептал в ухо:
— Я ничего никому не скажу, не бойся! Я так люблю тебя, Верочка! Я так хочу тебя все два года! Ведь у тебя никого нет, я знаю! Не бойся, родная! Я помогу тебе! Пусть она его убила, я ничего никому не скажу!
Вера резко вскочила и, совершенно не владея уже собой, убежденно бросила:
— Придурок, вот ты кто! Настоящий придурок!
Она сама не понимала, относятся ее слова к дурацкому поведению бывшего мужа или к выдвинутому им дурацкому предположению. Ко всему вместе! Ее терпению пришел конец! Ей и без того плохо, а Павлик взял и заявился специально, чтоб ее обижать!
— Научилась жаргону у учеников? — осведомился тот в ответ почти спокойным тоном, но, как всегда в минуты сильного волнения, несколько картавя. — Это правильно. Тебе пора привыкать к жаргону. Еще наслушаешься его, когда будешь навещать сестричку в колонии. Значит, моя помощь тебе не требуется? Дело твое. Шевели собственными мозгами, если они у тебя есть. Пока, дорогая!
Едва хлопнула входная дверь, Вера села в кресло и разрыдалась. Слезы сами по себе были в ее жизни довольно регулярным явлением и обычно приносили облегчение, но это тихие сентиментальные слезы, а такие судорожные рыдания, как теперь, обрушивались на нее крайне редко и изматывали до последней степени. Наконец, обессиленная, она вслух поинтересовалась: «А чего ты плачешь, дурочка? Действительно есть причина или не в порядке нервы? Или просто перепила коньяку?»
Попытка ответить на естественный вопрос заставила немного успокоиться. Итак, что стряслось? Павлик решил, будто у Лизы есть настоящий пистолет. Вероятность, что он прав… ну, пусть пятьдесят на пятьдесят. Еще он решил, что Лиза позвонила на работу голосом Андрюши, а Андрюша в это время был уже мертв. Нет, не так! Он решил, что так решит милиция. Сам ведь он не может в это верить! Или может? «Пусть она его убила…» Это он в сердцах, сгоряча. Вера почувствовала укоры совести. Не стоило оскорблять бедного Павлика, следовало вести себя поделикатнее. Мужчины крайне обидчивы в отношении секса. Ладно, при ближайшей встрече она попытается пролить бальзам на его гордость, а пока ничего не поделаешь. Не бросаться же в дом Анны Ароновны с извинениями! И вообще, сейчас главное — Лиза. Павлик велел шевелить собственными мозгами. Что он имел в виду? На завтрашний день Лизу наверняка вызвали в прокуратуру. Надо предупредить ее, чтобы не заговорила случайно о пистолете и о своих способностях к имитации голосов. Нет, разумеется, всерьез никто Лизу не заподозрит, Павлик нес чушь, и все-таки от греха подальше лучше помолчать. А вдруг в прокуратуру вызвали кого-нибудь еще? Например, Риту. Попросить и ее не заговаривать о данных предметах? Не стоит. Она, скорее всего, про них и думать забыла, а если напомнить, то они станут вертеться у нее на языке и обязательно выскочат. Господи, нагородил же Павлик чепухи! Лизку захотят обвинить в убийстве! Смешно! Она же не бандитка какая-нибудь или алкоголичка, а нормальный человек, это каждому ясно. А, с другой стороны, он умный, ему виднее.