Развод под 50. От печали до радости

Султан Лия

– Черт, где же этот Эффералган?

– Балам? Что такое?
– щурясь от света, спросила Мира.

– Мам, все нормально, - успокоил Димаш.
– Эмин опять хнычет из-за температуры. Жибек очень устала, я сам ему поставлю свечку.

– Хорошо. Я помогу.

– Нет, ты спи. Мы и так тебя замучили, - сказал сын.

– Нормально все. Неси его в зал, рядом со мной поспит до утра, а вы хоть отдохнете, - велела Меруерт.

Сын так и сделал. Мир сама все сделала, дала внуку воду из бутылочки и еще полчаса походила с ним на руках, чтобы крепче уснул. Когда она поняла, что температура пошла на снижение, то положила его на диван и украла легким одеяльцем. Она сидела в тишине и темноте,

слушая, как дышит ее маленький внук. Мысли снова закрутились вокруг А.Д. Как он сказал по телефону: “Дети - это святое, а внуки тем более”. Затем в ее памяти всплыл давний эпизод, когда она приезжала к Сафие, и Ансар держал ее на руках во время осмотра. Она пыталась вспомнить, что тогда подумала о нем, но так и не смогла - голова была забита признанием Бахытжана и прочими проблемами. Все, что ей удалось воссоздать - это его необычные голубые глаза. В машине же она посмотрела на него по-другому, отметив и энергетику, и властную позу, и аккуратно подстриженную бороду, которая очень ему шла. Он выглядел не старше пятидесяти, но это и неудивительно при его деньгах и возможностях. Вскоре Меруерт поняла, что уже клюет носом. Она легла рядом с Эмином, приобняла его и не заметила, как провалилась в сон.

Мира медленно разлепила веки, по которым нежно и ненавязчиво прошлись игривые лучи. Потянувшись и сев на кровати, она не сразу поняла, где находится. Глаза привыкли к яркому свету и обстановке, остановились на потрясающем пейзаже, открывшимся ей из высоких распахнутых балконных дверей. От увиденного захватывало дух и не покидало ощущение нереальности происходящего. Она встала, накинула длинный шелковый халат цвета слоновой кости, лежавший на спинке кресла, и вышла на балкончик с кованной черной решеткой. Запахнув его и перевязав ремешок, Мира положила руки на узкие перила и набрала в легкие побольше свежего, прохладного воздуха. По сердцу разлилось тепло и еще какое-то давно забытое трепетное чувство абсолютной детской радости. Голубая гладь озера блестела в лучах утреннего солнца, старинный городок, окруженный величественными горами, утопал в зелени и только просыпался. Закрыв глаза, Меруерт вдохнула вкусные, пока незнакомые ароматы, от которых кружилась голова. А может, причина легкого головокружения была в другом.

Сзади послышались тихие шаги. Сильные руки обняли ее сначала за талию и, скользнув выше, остановились в районе груди.

– Доброе утро, - шепнул ей на ухо хриплый ото сна мужской голос.

По телу Миру мигом побежали мурашки Она погладила темные волосы на его руке и блаженно улыбнулась:

– Доброе. Если так выглядит рай, то я согласна всегда так просыпаться.

Мужчина, лица которого она не видела, но от близости с которым ее тело и душа оживали даже во сне, убрал с ее левого плеча волосы и оставил влажный поцелуй на шее, обжигая губами и щекоча бородой.

– Намек понял. Буду работать в этом направлении.

Он еще крепче прижал ее спиной к себе, запустив по всему телу такие процессы, о которых она уже и забыла. Внизу живота сладко и приятно заныло, колени ослабели, а разум заволокло розовыми облаками, когда мужчина развязал пояс на ее халате и тихим низким голосом сказал:

– Мир, давай в кровать вернемся?

– Это вопрос или приказ?
– смеясь, спросила она.

– Пока вопрос.

– Я готова к переговорам, - игриво прошептала женщина, после чего почувствовала, как ладони требовательно и властно накрыли ее груди, задев острые, твердые горошины. Мира закрыла глаза и простонала от наслаждения, падая в пропасть уже неконтролируемого желания.

Где-то вдалеке заиграла мелодия “К Элизе”. Все еще чувствуя мужские руки на теле, она нехотя открыла глаза…и оказалась в привычной обстановке - там же, где заснула.

Зал в квартире сына, бежевые плотные шторы, белые занавески, диван, на котором она спала рядом с внуком, и будильник с мелодией Бетховена. Мира вспомнила, что не отключила его накануне и поэтому он прозвенел в 6.30. Однако в эту нечетную субботу ей не нужно было на работу, поэтому она нащупала мобильный на полу и нажала на отбой.

“Приснится же такое, ей Богу!” - сгорая от стыда, подумала Мира, вспомнив, что в последний раз видела эротический сон, когда была беременна Аселей. Потом она посчитала, что не спала с мужчиной с ноября прошлого года. Впрочем, к сексу она всегда относилась спокойно, и редко проявляла инициативу. В интимной жизни с Бахытжаном ее все устраивало, а вот его, видимо нет. Сейчас же Мира очень удивилась, что ее тело так необычно отреагировало на фантазию, которую подкинул ей уставший мозг.

“Но как же это было вкусно!” - отметила она про себя, и повернув голову, увидела сладко сопящего Эмина.

– Жаным, твоя ажека совсем сошла с ума. Какой уят! (позор)

Мира ласково положила ладонь на его лоб и с облегчением отметила, что температура снизилась где-то до тридцати семи. Главное - не критично. Повернувшись на бок, она приобняла его. Она закрыла в глаза в надежде досмотреть такой приятный, необычный сон, где ей было очень хорошо.

“Да нет, - улыбнулась она своим странным мыслям.
– Снаряд в одну воронку не падает”.

Глава 24. Отпустить?

Ансар

Не так он надеялся провести пятничный вечер. Ой не так. Когда Мира позвонила и отменила встречу, он уже подъезжал к ее дому. Каково же было удивление Серика, когда шеф попросил развернуться и ехать обратно в офис. По дороге Ансар набрал Карлу и велел ей отменить столик в дорогом ресторане. Так большого босса еще никто не динамил, а Серик уже пять лет у него работал, и до Миры видел Ренату и еще одну постоянную женщину для встреч. Посмотрев на начальника в зеркало заднего вида, Серик отметил, что тот помрачнел и задумался.

“Неужели так зацепила его татешка с Фольксвагена? Она ведь совершенно обычная и даже не в его вкусе. Или он с ней решил замутить, пока брюнетка опять где-то отдыхает?
– подумал водитель, но вслух, разумеется ничего не сказал”.

Дулатов тоже убеждал себя в том, что Меруерт Асхатовна Ниязова - абсолютно не его типаж. И дело даже не в возрасте - Бон с ним. Было в этой женщине что-то такое необъяснимое и удивительное, что цепляло, завораживало, заставляло задержать на ней взгляд. Это и карие глаза, в которых отражалось много доброты; и мелкие родинки, рассыпанные на лице; и красивой формы губы с заостренными углами. Естественная красота Миры необъяснимо взволновала Дулатова, а ее открытость, но в то же время скромность и загадочность заставляли гадать: какая же на самом деле эта непрочитанная книга.

Зайдя в офис, где уже никого не было, он прошел в свой кабинет, снял галстук и достал из бара шотландский виски. Дулатов прошелся по кабинету с бокалом в руке, потом поставил его на низкий столик у дивана, и подошел к сейфу. Досье на Ниязову вот уже много месяцев лежало под стопкой важных документов, ожидая своего звездного часа.

Ансар сел на черный кожаный диван, взял со стола стакан с крепким элитным напитком и сделал один приличный глоток. Он пролистал досье педиатра до папки с фотографиями, и высыпав их, начал снова рассматривать. Новая Мира отличалась от той, что была в январе. Под зимним пуховиком скрывалось стройное, подтянутое тело и светлая кожа, по которой хотелось пройтись подушечками пальцев. Закрыв глаза, он вспомнил, как она аккуратно протирала лицо и шею салфетками. От этого видения ему вновь стало физически тяжело.