Развод. Цена твоей любви
Шрифт:
Мы выходим обратно в зал, сразу привлекая к себе множество любопытных глаз. Но ни я, ни Марк на них не реагируем — идем прямо с гордо поднятыми головами. А Алена прячет лицо в груди моего мужа. Как можно быстрее покидаем мероприятие, после чего спускаемся на первый этаж и выходим на парковку к машине.
Марк сажает Алену на заднее сиденье, я занимаю место рядом с ней. Притягиваю девушку в свои объятия. Не задаю вопросы, просто позволяю выплакаться.
По дороге Марк то и дело бросает на нас обеспокоенные взгляды.
Когда мы приезжаем к дому Германа и Алены нас ждет еще одна схватка… со свекровью девушки. Но женщина не может противостоять Марку. Только кричит. Пытается позвонить Герману, но тот не отвечает. Пока Марк загораживает проход в спальню, Алена успевает собрать часть своих и Алеськиных вещей. Муж забирает у нее сумку, пока девушка берет на руки дочку. После чего, под непрекращающийся ор матери Германа, мы покидаем квартиру.
Вернувшись домой, я отпускаю няню и пробую поговорить с Аленой, но она не хочет открываться. Только прижимает к груди снова заснувшую дочку и раскачивается из стороны в столу.
В итоге, решаю оставить Алену в покое, готовлю для нее гостевую спальню. Стоит девушке головой коснуться подушки, она сразу же проваливается в сон, но при этом не забывает крепко обнимать свою малышку.
Какое-то время сижу рядом с ними, после чего выхожу и прикрываю за собой дверь.
Нахожу Марка в дверном проеме комнаты нашей малышки. Муж не будит дочку, просто смотрит на нее, прислонившись плечом к дверному косяку и засунув руки в карманы брюк. Выглядит при этом очень напряженным. Подхожу ближе к Марку, обнимаю его за талию. Лбом утыкаюсь в твердую спину. Муж тут же накрывает мои сцепленные у него на животе руки, ладонью, поглаживает.
— Как я мог это проглядеть? — спрашивает едва слышно.
— Чужая душа — потемки. И у нас своих проблем было полно. Поэтому не вини себя, — обнимаю сильнее. — Ты же понимаешь, что он явится сюда? А еще работа…
Тревога вновь возвращается ко мне. Не представляю, как мы со всем справимся. Черт! У нас же только все наладилось.
Марк, видимо, чувствует мое волнение, поэтому разворачивается ко мне лицом и крепко обнимает в ответ, прижимая к себе.
— Мы справимся, — говорит на выдохе. — Все будет хорошо, мы ведь вместе.
— Вместе, поэтому все будет хорошо, — шепчу. Пару секунд наслаждаясь объятиями мужа, после чего задираю голову. — Я люблю тебе, Марк. Очень сильно люблю.
— А я люблю тебя, — наклоняется и оставляет короткий, но удивительно нежный поцелуй на моих губах. — Люблю тебя и нашу дочь, всей душой, — заглядывает мне в глаза, и я понимаю, что его слова искренние.
Расслабляюсь, прижимаясь щекой к груди мужа.
Марк прав, чтобы не ждало нас в будущем, мы справимся, потому что мы вместе и любим друг друга.
Эпилог
Три недели спустя
—
Мы только переехали в наш дом, но еще не успели не порядок навести, не обжиться. Нужно еще столько всего сделать, поэтому пока Марк возится с мебелью внизу, я самостоятельно попыталась переставить коробку с моими вещами с огромной кровати, покрытой пока что только матрасом, ближе к шкафу. Но не ожидала, что «ноша» окажется настолько тяжелой. В итоге, пришлось признать — мне самой не справиться.
Спустя пару секунд раздаются тяжелые шаги. Вот только в какой-то момент я перестаю их слышать. Оглядываюсь через плечо, вижу мужа, стоящего в дверном проеме. Марк складывает руки на груди, поэтому короткие рукава белой футболки натягивается на его бицепсах. Сегодня у нас выходной, поэтому муж надел обычные джинсы, которые, к слову, ему чертовски идут. Жаль только, все мысли о великолепии мужа приходится отбросить в сторону, когда вижу, что Марк подозрительно смотрит на меня и хмурится.
— Поможешь? — указываю подбородком на коробку, стоящую у моих тоже обтянутых джинсами ног. При этом оленьих глазок от мужа не отвожу, очень надеясь, что они сработают, и мне не попадет. — Я хочу разобрать вещи.
— Только не говори мне, что ты пыталась сама ее перетащить, — муж поджимает губы.
Желудок резко сжимается. Вот только не понимаю отчего: то ли от страха, то ли от предвкушения. Невольно начинаю перебирать край черной майки на бретельках, пытаясь успокоить дрожь, охватившую тело.
— Не, конечно, — вру, широко улыбаюсь. Считаю, что это ложь во благо. И лучше пусть будет она, чем кое-кто мне отшлепает, как обещал, в случае, если я буду перенапрягаться.
Марк тяжело вздыхает, сомневаюсь, что верит мне, но все равно отталкивается от пола и быстро приближается.
Не сводя от меня пристального взгляда, наклоняется, поднимает коробку так легко, словно она ничего не весит, после чего переносит его к шкафу с другой стороны от кровати. Оставляет «ношу» на полу, снова выпрямляет и сосредотачивается на мне.
— Ты же не думала, что я поверю этим невинным глазкам? — произносит Марк, понижая голос.
Мурашки бегут по позвоночнику. Переступаю с ноги на ногу. Хочу опустить взгляд в пол, но останавливаю себя.
— Надеялась? — выгибаю одну бровь.
Муж качает головой.
— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не таскала тяжести? — Марк направляется ко мне. — Иначе, поедешь в квартиру, а я найму людей, чтобы они разложили вещи по местам.
— Ну да, чтобы потом я все перекладывала так, как мне нужно, — закатываю глаза. — Марк, я, правда, в порядке. Я беременна, а не больна. Не надо меня опекать.
Муж останавливается напротив меня, смотрит сверху вниз.
— Инга, ты носишь моего ребенка, — рокочет муж. — Ты должна себя беречь.