Развод. Игра на выживание

Коваль Лина

Сердце клокочет.

Меня кидает из стороны в сторону.

Я всё понимаю… но видеть Богдана постоянно будет чудовищно больно. Сейчас хочется просто стереть наш неудачный брак из своей жизни ластиком.

Как волшебник подуть на ладонь и всё… Абракадабра…

Нет его!

Пусто…

Поэтому я жму на экран и в который раз отклоняю входящий звонок.

Поджилки трясутся. Я никогда так не делала. Никогда не относилась к мужу или к кому бы то ни было настолько пренебрежительно.

Телефон

снова звенит, а я абсолютно нелогично, послушно отвечаю.

– Не смей меня сбрасывать, - холодно произносит Даня.

– А ты? А ты смеешь!

– Потому что ты чаще всего ведешь себя как истеричка.

– А ты как бесчувственное животное, - выдыхаю защищаясь.

– Что вы, Шацкие, вообще знаете о чувствах? Твой папаша – урод, каких еще поискать.

– Не смей трогать отца. Всё, что он делает – для меня.

– Для тебя? – выплевывает уничижительно.

– Да.

– Тогда держись, блд. Все держитесь. Я тебя уничтожу.

Глава 16. Яна.

– Яна, будь добра, подай соль, - просит мама.

Протягиваю руку и вручаю ей солонку.

Мы обедаем на летней террасе с Олей. Мои дети играют неподалеку в саду, а племянник – тринадцатилетний Кирилл, как обычно, зависает в телефоне, вальяжно развалившись в кресле.

Погода прекрасная, но в душе непрекращающиеся ливни с грозами.

– Ты уже подписала документы на развод? – спрашивает сестра, наливая апельсиновый сок в свой стакан.

– Нет пока.

– Чего ждем?! – нахмуривает тонкие брови и стреляет многозначительным взглядом в маму. Мол, «вот посмотри, я же говорила»!

Если бы я знала ответ на заданный вопрос, то давно бы что-то сделала со своей поломанной жизнью. Папка с официальным заявлением на развод лежит в моей комнате, в верхнем ящике прикроватной тумбочки. За утро я прочла написанное раз десять, а потом трусливо спрятала туда.

Возможно, к вечеру мне удастся набраться сил... А сейчас вся моя неуверенность и пронзительная боль трансформируется в откровенную злость на сестру.

– Я сама решу, - отвечаю грубовато, пододвигая тарелку с супом, который приготовила помощница по дому.

– Яна, - предостерегающе произносит мама. – Держи себя в руках. Ты - Шацкая.

Горько усмехаюсь и откладываю ложку на стол. Есть перехотелось.

Как же меня достало это постоянное напоминание о том, кто я…

Откуда они всё про меня знают?

Отец, Богдан, мама, ещё и сестра…

– Пока я - Соболева, - поправляю упрямо. Больше для того, чтобы позлить Олю...

Она морщится так, словно в её тарелке с супом обнаружилась мертвая муха.

– Не называй эту фамилию за обедом. Меня от нее уже тошнит. Подумать только, связалась с таким уродом.

– Оля, - теперь мама осуждающе

целится на сестру.

Я же зверею на глазах.

Мне словно необходим был повод, чтобы наконец-то высказать всё, что накипело за столько лет.

Мысленно вспоминаю карьер, на который ездили с Верой, и словно в глубокую пропасть оглушительно произношу то, что обязана была сказать хоть разок за время своего брака, но так и не решилась: - Закрой свой рот. Ты говоришь об отце моих детей.

– А ты не ори на меня, - её впалые от бесконечного правильного питания щеки покрываются румянцем. – Ты в жизни ничего не достигла, чтобы голос свой повышать.

– А ты достигла? – усмехаюсь.

– Девочки… - мама растерянно стреляет глазами то в одну дочь, то в другую. Это всё для нашей семьи слишком.
– Вы же сестры.

– Я работаю, - цедит Оля. – Помогаю отцу в его нелегком деле. А ты на шее сидишь, ноги свесила.

– Я на ней не сижу, представь себе. У меня есть деньги.

Это действительно так. На мой счет сегодня утром поступила внушительная сумма. Богдан ничего не написал, но полагаю, так он оценил ближайшие расходы на детей, связанные с началом учебного года.

– Ахаха, наивная. Пока еще есть, - насмешливо произносит Оля, понизив голос.
– Что ты будешь делать, когда они закончатся?

– То же что и все, - пожимаю плечами, - Выйду на работу.

– Куда? – усмехается. – У тебя ни образования, ни опыта. Ты всю свою жизнь потратила на этого беспородного мужика.

– Оля, хватит, - мама вскрикивает. – Остановись.

– Беспородного? – вскакиваю со стула.

Окидываю взглядом мирно качающихся на качелях детей. Обида так ударяет в кровь, что руки вмиг леденеют.

– Да, - повторяет сестра. – Мы тебе говорили, что этим все закончится. Но у тебя же великая любовь.

– Я покрайней мере знаю, что это такое, - бью наотмашь.

Оля принимает удар улыбаясь напоказ.

– И где сейчас твоя любовь? Смылся так, что и след простыл.

– Это мое дело, - проговариваю глухо.
– Наше с Богданом, - поправляюсь.

– Твоё? – цедит она. – А то, что это заденет и отца тоже, ты подумала?! Соболев заручился поддержкой в городской администрации. Как это отразится на закупках, которые должны были достаться холдингу?! Папа, между прочим, за тебя заступался.

– Я не просила, - стискиваю зубы.

– Не просила она. Устроила всем проблемы и сидит, страдает. Любовь у неё...

– Да пошла ты. Ведешь себя, как сука, - выплевываю, разворачиваясь к детям.

– Яна, куда? Поешь.

– Не хочу, спасибо, - бросаю гневный взгляд на сестру, которая, кажется, только повеселела оттого, что в очередной раз довела меня.