Развод. Нас не вернуть
Шрифт:
– Не обращай на нее внимания, Ася. Она пожилая женщина, сплетни – ее единственная радость. Ни дети, ни внуки не навещают.
Мама всегда была мудрой и понимающей женщиной, чего я не могла сказать о себе. В этот момент во мне клокотала ярость, но я постаралась успокоиться, чтобы не доставлять неудобств маме. Она была у меня слишком чувствительной.
Мама поставила чайник на плиту и стала всячески суетиться, доставая варенье и печенье из шкафа. Мы молчали. Я ждала, когда она присядет, а сама она, видимо, начинать неприятный разговор боялась.
Я смотрела по сторонам, и обида всё больше
Когда мама села за маленький обшарпанный столик на маленькой кухне, не видавшей ремонта с советских времен, я собралась с силами и решила выяснить всё с самого начала.
– Мам, что имела в виду Галина? Вы с ней видели Артема в компании с Кариной еще полгода назад? Почему ты не сказала мне?
– С Кариной? – мама озадачилась, но в ее глазах я вдруг увидела сочувствие. Она всё сразу поняла. – Ты прости меня, Ась, если бы я знала, что это не просто коллега, то обязательно бы сказала тебе. Просто Артем сказал, что это его сотрудница, с которой они ведут какой-то проект, и они вместе ходили на переговоры, вот я и не стала беспокоить тебя по пустякам. Мы тогда с Галиной в центре встретились, она потом увязалась со мной, всё твердила, что это явно любовница, но Артем был так убедителен, что я не усомнилась в его словах. Ты прости меня, если бы я знала… – недолгая пауза. – Скажи мне… Он тебе изменил? Поэтому ты собрала чемодан и ко мне приехала? А как же Лизонька?
Я сглотнула и стыдливо отвела взгляд. Сделала глоток горячего чая с молоком, который так делать умела только мама. Это был вкус детства, но прямо сейчас он не доставлял мне того удовольствия, что раньше. Слишком я была расстроена и обеспокоена будущим.
– Это не твоя вина, мам, не смей думать, что это бы как-то повлияло на гнусный поступок Артема. Если уж он даже в глаза тебе врал и просил не говорить мне, то он совсем пропащий человек. Боже…
Я всхлипнула, прикрывая ладонями лицо, не хотела, чтобы мама была свидетелем моей боли, но мне было так плохо, что я уже не контролировала свой слезопоток.
– Не плачь, Ася, скажи лучше, что случилось? Почему ты одна, без Лизы? Как ты узнала про измену? Надеюсь, он хотя бы покаялся?
– Покаялся? – с горечью усмехнулась я и стиснула ладони в кулаки. – Хуже, мам, у него нет для этого совести, чтобы хотя бы извиниться. Ты представляешь, я вернулась домой с дочкой, а там она. Карина, его любовница. Оказывается, свекровь уже давно всё знает, они с Кариной обсуждали, что Артему следует со мной развестись. Артем увидел меня и выгнал из дома. Мои вещи уже были собраны и их выкинули за ворота. Мне даже в дом зайти не дали, выкинули, как дворовую шавку, будто не я была его женой последние шесть лет.
– Отец был
– Мам, – расплакалась я сильнее, и только спустя несколько минут смогла нормально изъясняться. – Артем не отдал мне Лизу. Сказал, если она его дочь, то он все силы приложит, чтобы опека осталась за ним.
– Что значит, если она его дочь? Неужели он…
– Он думает, что Лизу я нагуляла. Свекровь, видимо, его накрутила. Или Карина в уши напела.
– Боже мой, Ась! Как он мог только подумать, что ты могла ему изменять! Ты ведь приличная девочка, это на нем не было где клейма ставить, оттого отец в свое время и был недоволен, что его цветочек за такого бабника замуж выйдет. Господи… Ты ведь днями и ночами бытом занималась, его семью обслуживала, к нам в гости от силы раз в месяц на пару часов приезжала, а он еще смеет сомневаться, что ты ему верна была? Правильно говорил Игорь, что доверять этому Артему и всей его семье нельзя. Они же нас за шесть лет, что вы в браке, не позвали ни разу в гости. А когда мы звали их, то они отказывались, ссылаясь на занятость. А как подряды брать у нас, так Артем бежал быстрее всех впереди паровоза! Был бы Игорь жив…
Мамины слова про отца попали в точку, и я начала рыдать с большей силой. Словно с языка сняла то, что я и хотела сказать. Она подсела ближе ко мне и обняла, выказывая моральную поддержку, которой мне сейчас так не хватало.
– Всё будет хорошо, Ася, я не дам тебя в обиду. Нужно всё тщательно обдумать, нельзя поддаваться истерии или панике. Этим делу не помочь. Давай попьем сейчас чай с тобой и всё обсудим. Пусть я и разорена, но связи у меня ещё остались. Сделаю пару звонков и разузнаю, кто сможет нам помочь.
Мама вдохновляюще произнесла последние слова, и мне показалось, что у нее уже есть план в голове, как исправлять ситуацию.
Материнское сердце разрывало изнутри, но она старалась этого не показывать. Всю жизнь она была сильной женщиной и оставалась таковой по сей день.
Мы снова сели напротив друг друга и стали пить чай. Мама начала обзванивать всех знакомых отца и нашей семьи, с кем они с отцом работали вместе или кому помогали с делами. Звонок за звонком.
Кто-то просто не брал трубку, кто-то сбрасывал, как только мама представлялась, и только некоторые продолжали разговор. Но в конечном итоге на другом конце провода послышалось: “ничем не можем помочь, сейчас у нас трудные времена, всего хорошего вам, до свидания”.
Да, когда у родителей были деньги, у нашей семьи было столько друзей. Вернее, “друзей”. Как у нас настали трудные времена, и от дружбы с нами они не могут получить выгоду, они мгновенно испарились. Вот она, горькая правда жизни.
– По деньгам нам никто не поможет, видимо, милая, – мамин голос обреченно задрожал. – Придется самим бороться за мою внучку, своими силами. Продадим квартиру, чтобы оплатить услуги адвоката.
– Нет, мама, ты что?! Из-за меня лишиться последнего? Где же ты будешь жить потом?