Развод. Не бывшие

Черно Адалин

Снова. Из уст бывшего мужа, посмевшего перечеркнуть своей изменой все то хорошее, что между нами было, это звучит дико. Но я все равно киваю, будто прислушиваюсь к нему. Развернувшись, иду к Артему, чувствуя, как Динар прожигает мою спину взглядом.

— Подвезти? — с улыбкой спрашивает Артем.

Все рассказанное о нем неприятно саднит внутри. Я хочу расспросить Артема о всех тех женщинах, но молчу, понимая, что он вряд ли расскажет правду. Вот бы встретиться с кем-то из них. Хотя бы чтобы понять, что не стоит воспринимать его всерьез. Он ведь… неплохой мужчина с виду. Уверенный в

себе, красивый, притягательный. И говорит так, что невольно заслушаешься. Даже, я бы сказала, развешиваешь уши.

— Ты не сдаешься?

— Понял, что ты свободна.

— И как понял?

— По тому, что ты подошла, а он смотрит тебе вслед, словно побитый пес.

— Он отец моих детей, Артем. Если ты думаешь, что можешь так о нем говорить, то…

— Прошу прощения, — тут же вставляет Артем. — Я просто… Прости, если задел. Я не хотел.

Чтобы не ждать такси, все-таки соглашаюсь на то, чтобы Артем меня подвез. Но вот когда мы останавливаемся у дома, и он явно собирается зайти со мной, торможу его без зазрения совести. Я не хочу его видеть, не хочу с ним сейчас разговаривать. Полчаса назад я стала разведенной одинокой женщиной. Мне хочется взять в охапку детей, обнять их крепко-крепко и быть рядом с ними. Артем в этой семейной идиллии немного лишний, о чем я ему незамедлительно сообщаю.

Поджав губы, он садится в машину и уезжает, а я следую в дом. И стоит только зайти внутрь, как из гостиной доносятся веселые вопли и крики. А еще Надин плач. Я прислоняюсь к стене у двери и прикрываю веки. Я дома. Там, где жила, и там, куда хотела вернуться. Сейчас здесь все по-другому. Мы с детьми одни. Мужских вещей тут больше нет, как и присутствия Динара. Он словно… испарился. Улетучился, будто и не было.

Вместе с ним, кажется, улетучилась и охрана. По крайней мере, никого снаружи я не увидела, да и Рустама нет. Неужели и правда уволил? Я нервничаю, оглядываюсь. Вспоминаю о том, что отцу я все еще могу понадобиться, чтобы не дать Динару совершить запланированную месть. Что, если папа узнает, что в доме с детьми я теперь одна? Судя по всему, он вполне способен на похищение и насильственную выдачу меня замуж. Он может пойти ва-банк. У него нет другого выбора. Динар его раздавит, особенно теперь, на эмоциях, от злости.

Резко оттолкнувшись от стены, собираюсь выйти на улицу и налетаю на что-то горячее и твердое. Подняв взгляд, замечаю Рустама, спокойно заходящего в дом.

— Вы не ушли, — с облегчением выдыхаю.

— А должен был?

— Я развелась.

— Поздравляю, — заводит ту же песню.

— И вы не ушли. В смысле… разве Динар не отозвал вас?

— Отозвал, — кивает. — Но я не работаю на него, я работаю в фирме, где он меня и нанял, так что волен поступать так, как хочется.

— Но я… я не уверена, что смогу вам сейчас заплатить. Да и потом… сколько…

— Ясмин… — прерывает мою сбивчивую тираду. — О деньгах поговорим потом.

Он делает шаг ко мне, я отступаю на несколько назад. Подушечки пальцев покалывает, сердце начинает стучать чаще. В какой-то момент мне кажется, что Рустам заткнет мне рот поцелуем, но он лишь обходит меня и идет в гостиную. И только сейчас я вижу в его руке лопатку, по которой Надя, судя по всему, и

льет слезы.

Глава 46

Ясмин

— Уснули? — виновато спрашивает Елена, когда я выхожу из детской.

Полчаса назад ей так и не удалось уложить детей спать, поэтому она пришла ко мне и сообщила, что у нее никак не получается. Так что где-то около получаса я читала сказки и только сейчас, осознав, что ребята уснули, могу выйти из их комнаты.

Надя спит давно, но вот мальчики ни в какую не соглашались отправляться в спальню. Они вообще не хотели заходить в дом. Носились по лужайке с мячом и привлекли к этому Рустама. Эксплуатировали охранника в качестве одного из игроков и с радостью на нем ездили. Так что когда я скомандовала ужинать, а затем не отпустила играть снова, они обиделись. И показательно не стали засыпать с няней. Такие мелкие, а уже показывают свои непростые характеры.

— Иди спать, Лен, — обращаюсь к ней, чтобы не волновалась.

Мы давно перешли на “ты”. Так проще коммуницировать, когда долгое время практически живем вместе.

— Хорошо, — кивает. — Простите.

Она еще не привыкла мне “тыкать”, из-за чего тушуется и все же уходит в свою спальню.

Я тоже собираюсь, но в какой-то момент спускаюсь вниз. Беру бутылку воды и выхожу на улицу. Мне не страшно спать, хотя, наверное, стоило бы бояться. В моем доме теперь один охранник. Да и тот не взял денег, даже не сказал, сколько ему платил Динар. Отмахнулся от меня.

Я замечаю Рустама у забора, вижу, как он идет вдоль размеренным шагом. Он делает так каждый вечер. Не знаю, что там ищет, но нагоняет страху. Ощущение, что у нас здесь крепость, а за ней сотни зомби, и, чтобы выжить, нужно проверять, нет ли дырок в заборе. От этих мыслей дергаю плечами. О чем только на ночь глядя после прочтения доброй детской книжки не думается.

— Это обязательно делать? — спрашиваю, когда подхожу чуть ближе.

— Привычка, — пожимает плечами и, конечно же, совсем не собирается останавливаться, следует дальше.

И не поясняет, конечно же, что именно входит в привычку. Впрочем, стоило бы к этому уже привыкнуть. Рустам мало что поясняет в принципе.

Развернувшись, иду к дому. Торможу на террасе, сажусь в плетеное кресло и, откинув голову на спинку, сначала смотрю на ночные звезды, а затем прикрываю веки и просто наслаждаюсь тишиной. Раньше я думала, что после того, как дети подрастут, я смогу пораньше ложиться вместе с ними, чтобы выспаться. Но как только это произошло, мне стал важен не сон, а полчаса-час тишины, когда они уже спят, а я могу без криков и плача посидеть в кресле.

С переосмыслением и появлением в нашей с детьми жизни няни стало куда проще. Я смогла уделять время себе. Ездить на процедуры, гулять в одиночестве. Делать все то, что обычно некогда мамочке с ребенком. А уж когда их двое или трое, то без постоянного помощника, а то и двух, можно и не справиться.

— О чем думаете?

От неожиданного вопроса, прозвучавшего где-то над ухом, резко подрываюсь с кресла и смотрю на Рустама.

— Напугал?

— Как вы так подкрались? Я ни единого шороха не слышала!