Развод. Тени прошлого
Шрифт:
Максим потянулся ко мне, и это казалось таким привычным. Ещё секунда, и он бы меня поцеловал. Я бы как обычно потеряла голову, и он унёс меня на руках в спальню, где заглаживал бы свою вину со всей присущей ему страстью.
Так часто заканчивались наши споры. Но не в этот раз. Я уклонилась от поцелуя, вынырнув из-под его рук, и оказавшись немного в стороне.
– Максим, не надо.
Он закрыл лицо руками. Кажется, не мог поверить, что это и правда был конец. Мне тоже не верилось, но это казалось единственно правильным решением сейчас.
–
– Да, развод. Я хочу поставить точку. Начать новую жизнь.
– Без меня? А как же наши дети? Семья для меня всё.
– Дети остаются твоими детьми. А вот я больше не буду твоей женой. И да. Начну новую жизнь. Без тебя.
– Я могу что-то ещё придумать. Психолог. Пауза. Я смогу найти выход. Хочешь, буду работать из дома, чтобы ты всегда знала где я?
Я стояла в метре от него, скрестив руки на груди, и молчала. Этот разговор затягивался, и выходил уже на второй круг.
– В пятницу мы со Львом ложимся в больницу. Операция назначена на субботу. Наверное, он будет ждать тебя, когда очнётся, ты ему будешь нужен. Нас должны будут выписать в четверг, если анализы будут хорошими. Должны быть хорошими. Я попрошу твою маму приехать к нам до понедельника, чтобы я успевала со всеми делами по дому. И как раз в следующую пятницу мы с тобой отправимся к адвокату. Надеюсь, что делить ничего ты не собираешься, если собираешься, лучше скажи мне сейчас, чтобы я придумала, как мне быть. Ты знаешь, что я сейчас без работы, и новую квартиру мне не потянуть, если ты заберёшь эту.
– Думаешь, я такой человек, который может забрать квартиру у матери своих детей, и у своих детей, соответственно?
– А я не знаю, оказывается, какой ты человек, Макс.
31 глава
В тот вечер после нашего разговора Максим ушёл почти сразу. Я сама его попросила. Находиться рядом было сложно, и я была не уверена, что мне станет проще через какое-то время.
Конечно, он пытался ещё уговарить меня, сопротивлялся, но, в конце концов ушёл.
Все говорили всегда, что время лечит. Но я знала по смерти родителей, что это не правда. Ты просто в какой-то момент понимаешь, что помимо того, чтобы плакать и горевать, можешь ещё что-то другое. Но боль… она оставалась прежней. Сидела в твоём сердце, и, каждый раз, как ты мыслями возвращался к ситуации, всё так же захлёстывала тебя, рискуя унести с собой.
Я попросила мужа не приезжать больше до операции. Мне надо было быть в стабильном психологическом состоянии, и не слечь в больницу самой, пока я была нужна сыну.
И он и это принял. За что я была ему благодарна. Каждый день я получала от него сообщения, где он желал мне доброго утра, или хорошего дня, спрашивал, как дела, задавал вопросы про сына, и желал спокойной ночи. Два раза за неделю я получила от Макса ещё и денежные переводы. Хотя денег на карте у меня пока было вполне достаточно.
Вопрос финансов вообще висел у меня в голове, но пока был на паузе. Я обязательно должна была разобраться с ним, но чуть позже. У меня был целый список задач, которые нужно было решить.
Пока, Лёва был на первом плане. Но я уже строила планы, как я, когда разберусь с этой операцией, и мой сын восстановится, обязательно разберусь с проблемами текущей беременности.
Врачи называли моего ещё не рожденного малыша пока «плод», но для меня в голове это уже был мой ребёнок. Я уже представляла, как держу его или её на руках, как рассматриваю малюсенькие пальчики с ногтями, и восхищаюсь устройством вселенной, которая способна на такое чудо.
С мамой Макса удалось договориться о помощи с её внуком после операции без проблем, и она пообещала, что будет у нас в четверг, и останется на столько, на сколько было нужно. Мне вообще повезло со свекровью.
Но она, конечно же, не упустила возможности спросить, как у нас с Максимом дела, имея в виду наши взаимоотношения. Когда я ей сказала, что собираюсь подавать на развод, и что записала нас с Максом к адвокату, она пыталась меня переубедить, но я деликатно попросила её не вмешиваться. Хорошо, что она, кажется, не знала про мою беременность. Похоже, Макс ей не сказал.
Мне вообще сейчас все старались дать советы. Но я поняла, что должна была слушать в первую очередь себя. Это не им потом было жить вместе с человеком, который предал тебя после стольких лет брака. И да, даже если Максим говорил правду, и они только целовались, для меня это всё равно была измена.
Тем более, что он делал это не просто с кем-то, а с моей лучшей подругой, что делало предательство в разы серьезнее.
Мы легли с Лёвой в больницу в пятницу вечером.
Если честно, я до последнего боялась, что в последний момент нам кто-нибудь позвонит, и скажет, что что-то случилось, и операция отменяется, но, когда нас заселили в палату, я немного выдохнула.
О Наташе, и том, действительно ли с её подачи Лёве перенесли операцию, я старалась не думать. Концентрация была полностью на сыне.
Мне предстояла «весёлая» ночь, когда нужно было объяснять Лёве, почему ему нельзя даже пить воду. Для ребёнка около трёх лет, это было сделать весьма непросто.
Я правда думала, что готова ко всему. Я заранее подписала все документы, в которых меня предупреждали, что что-то может пойти не так, и я отказывалась от любых претензий. Я внимательно всё изучила, и, конечно же, в итоге подписала. А какой ещё у меня здесь был выбор?
Эта операция была нужна Лёве, чтобы он вырос здоровым человеком. Мне оставалось просто надеяться на лучшее, и убеждать себя, что, если верить статистике, всё должно быть хорошо.
Я столько раз представляла, как это будет происходить, ждала, хотела, чтобы операцию сделали скорее, ведь чем мы дольше тянули, тем больше у Льва был риск развития каких-то сопутствующих заболеваний.
Но, оказалось, что всё было не так-то и просто. Я всё ещё была лишь слабой женщиной. А ещё, я была матерью, чьего ребёнка забрали, чтобы вмешаться в его тело. И это абсолютно выбило меня из колеи.