Развод. Я не прощу измену
Шрифт:
Потом посмотрела на меня и убрала обратно. Все родственники знают, что я сложно реагирую на резкие запахи. И практически не переношу табачный дым. Да и духами пользуюсь очень редко и с осторожностью.
– То есть ты видела, что твой брат изменяет мне направо и налево, тащит в мой дом, к моему ребенку, грязищу от всех этих… женщин и молчала? А если он подхватил заразу? Мне даже думать об этом омерзительно! Это настолько грязно, что вне моего понимания! – зажмурила сильнее глаза, стараясь отвлечься на что угодно, только бы не думать.
Не представлять!
Вероника
Мне нужно было, наверное, попросить у Ники денег. Но… Она сама мне не предлагала. А просить… Через десять дней зарплата, и это снимет остроту проблемы. И после обустройства в маминой квартире я собираюсь впрячься ещё в один проект. Нужно заработать на аренду жилья.
Причём с привязкой к району, в котором расположен детский садик Анюты. Сейчас сентябрь, самое начало учебного сезона и сады все заполнены. Искать новое место для дочери я не хочу.
Когда Ника ушла, поймала себя на мысли, что я бы никогда не пришла к жене брата рассказывать, какой он козел. А уж если бы пришла, то реально помогала собираться, и предложила свой кров и стол. Ну, денег бы точно скинула бы молча на карточку. Телефон-то под рукой. Да и где гарантия, что она говорила правду?
Да уж. Все люди разные. И как Вероника не пыжится, а родная кровь не водица. Они с Никитой значительно более близки, чем Ника думает.
Стоять и ждать, когда я попрошу? Ведь когда она в коридоре топталась, не решаясь, как мне казалось, на какие-то слова, то, похоже, ждала от меня просьбы о помощи!
Не хочу больше ничего общего с этим семейством! Никогда! Все они там хороши! Не поймешь, где правда.
Картина того, как Никита, стоило мне уехать на работу, тут же достаёт грязную мятую майку из стирки и едет вначале к любовнице, затем к свекрови канючить стояла перед моим мысленным взором словно кино.
Или наоборот? Он вначале сидел у мамы… Нет, скорее всего сначала физическая нагрузка, и только потом, весь в чужом запахе и…
И я снова оказалась перед зеркалом над раковиной.
Причём катался он к Майе Сергеевне чуть ли не каждый день, и эта картина не укладывалась в моей голове. С таким упорством можно было работу работать, а не готовить себе стартовую площадку. А главное – зачем?
Зачем столько усилий, чтобы оболгать меня перед кем? Перед его мамой? Да его мама своего сыночка Никитушку оправдает, что бы тот ни делал.
В общем, вопросов у меня появилось больше, чем ответов.
Единственное я поняла точно, что верностью ко мне мой муж не страдал. И Тамара совсем не единственная его любовница. А я дура и лохушка.
Позвонили снизу грузчики и прервали моё самокопание.
Двое не очень-то и мощных парней играючи перетащили все мои вещи в небольшую газель и, махнув мне на прощание, поехали в сторону Новогиреево.
Я прошла по разрушенной квартире ещё раз. Подбирая случайно забытую в ванной Анину игрушку и собирая разные мелочи.
Всё!
Закрыла квартиру и, созвонившись с Зоей Сергеевной, уехала со двора!
Прощай,
Тёть Зоя ждала меня у своего подъезда. Передала ей ключи, не выходя из машины, приоткрыв боковое стекло.
– Простипома, – прошипела она мне вслед.
Раньше я бы смолчала. Мало ли что говорят обо мне люди? Вдруг я их задену своими словами? Но теперь что-то сломалась во мне. И я, притормозив, открыла шире окно и четко проговорила в лицо этой хамке:
– Желаю вам сдать квартиру настоящим проституткам. Чтобы было с кем сравнить!
В общем, прилетела я к маме, взбодрившись! В принципе, неплохая идея не копить в себе чужую злобу, а отвечать. Отвечать симметрично. Мне зашла.
Скромница Сонечка, что молчала и боялась обидеть словом или взглядом собеседника, тихо корчилась на дне моей души.
С таким решительным настроем я влетела в квартиру мамы и обомлела! Это ещё что?
Седьмая глава
В маминой квартире одна комната, которая напротив крошечного коридора, изолированная, а две других, что расположены окнами в противоположную сторону, смежные. И в этих комнатах находилась развесёлая компания с пивом, вейпами и громкой музыкой.
Мой брат, развалившись, сидел на диване. В одной руке бутылка с пивом, а другой он тискал разукрашенную девчонку и что-то говорил, пытаясь перекричать музыку, сидящему рядом парню с короткой стрижкой. Брат был заросшим, каким-то неухоженным, с немытыми кудрями, клочковатой странной бородой. Он явно был пьян.
Мама закрылась в изолированной комнате и сидела там в наушниках и с открытым окном. При моём появлении она вяло улыбнулась. И развела руками в бессилии, освобождая уши. – Очень громко для меня, Сонюшка.
Прекрасно. Я вылетела на лестничную клетку, задохнувшись. Постояла в обнимку с переноской, зверея от происходившего, и опустила рычажок предохранителя в щитке, отрубая электричество в квартире.
Затем, прикрыв нос платком, вошла в обратно.
– Я же просила подготовиться к моему переезду! – встала напротив брата, пытаясь достучаться до его сознания.
Брат Юрка поднял на меня мутные глаза и ответил, заплетающимся языком:
– Я и готовлюсь! С друзьями отмечаем праздник. Последний день спокойной жизни.
И заржал, некрасиво хрюкая.
Чувствуя, что ещё немного и я начну чихать от ужасного воздуха, я прошла к окну и распахнула его настежь. Затем повернулась к компании молодёжи, переводя взгляд с одного лица на другое.
А детки с любопытством смотрели на меня, предвкушая очередное развлечение.
Я насчитала двенадцать человек. Днём, в пятницу, с пивом и в расслабоне. Ребята отдыхали. От чего? Как-то не верится, что у них всех прямо сейчас плановый отпуск или внезапные каникулы. Стайка девчонок в углу шушукались, подхихикивая, а какой-то амбал встал из кресла, сбрасывая с колен взвизгнувшую подругу, и направился ко мне.