Развратные Тайны
Шрифт:
— Эм, когда ты познакомишься с моим отцом… если он будет хмуриться на тебя, то не беспокойся, все в порядке. Если вдруг он улыбнется, то у тебя проблемы. И никаких резких движений. И пытайся меньше с ним встречаться взглядом. Ой, и не…
— Шайя расслабься, — он слегка сжал ее руку, чтобы успокоить.
Расслабиться? Ага. Этого точно не произойдет. Наконец-то они дошли до большой кухни. Рони и Маркус стояли в дверях и внимательно смотрели на родителей Шайи.
Понятно, что Рони хотел, чтобы у Ника был хоть какой-нибудь союзник. Что касается
Мгновенно двое, сидящих за длинным столом, вскочили на ноги. Мать Шайи, конечно, как всегда, выглядела словно жертва. А выражение ее отца, как всегда, было снисходительным.
Обойдя стол, Стоун притянул в объятия Шайю.
— Привет, малышка.
В ответ она крепко его обняла.
— Привет, папа, — сказала она, отстраняясь, — Это моя пара, Ник.
Стоун оценивающе посмотрел на Ника.
— Сейчас?
— Ник, мой отец — Стоун.
— Приятно познакомиться, — сказал Ник, пожимая руку человеку. У него были такие же цветом глаза, как у Шайи, но в них не было той шаловливости, присущей ей — вместо этого, в его глазах читалась жестокость и опасность.
Ник и его волк признавали хищника, когда видели одного из них, а стоящий перед Ником мужчина как раз был хищником. Он также знал, что и Стоун увидел в Нике хищника, и это важно, потому что он не позволит кому-то пытаться запугать его.
— Взаимно, — протянул Стоун, но звучало это далеко не честно.
Затем Ник переключил внимание на мать Шайи, и тут же пожалел. Женщина практически насмехалась над дочерью, изображая недовольство.
Его волк зарычал, давая знать Нику, чтобы он предостерег женщину от необдуманных действий, которые могут обидеть Шайю. Ник собирался именно это сделать, когда Шайя снова взяла его за руку и дважды сжала, явно давая понять «прошу, брось».
— Мама, Ник. Ник, моя мама Габриэль.
Он просто коротко кивнул женщине.
— Мы можем присесть? — Не дождавшись ответа, Ник сел на стул, напротив ее отца.
Остальные быстро вернулись на свои места. Прежде чем любой смог сказать хоть что-то, открылась дверь и появилась Тарин. Встав рядом с Рони, они кивнула Стоуну в знак приветствия, и тот кивнул ей в ответ.
— Здравствуй, Тарин, — произнесла Габриэль, перекинув рыжую косу через плечо.
Тарин бросила на нее испепеляющий взгляд.
— Угу.
Стоун, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди.
— Итак… ты решил, наконец, заявить на Шайю права. Мне интересно знать, почему ты так долго тянул с этим. — Это был не вопрос, а упрек, сказанный с рычанием.
— Тогда вы должны спросить Шайю наедине об этом, — ответил Ник.
— Я спрашиваю тебя.
— Ага, но я не объясняюсь перед другими людьми — только перед Шайей.
Стоун прищурил глаза и пристально смотрел на Ника, но ничего не сказал. Нику показалось, что такой ответ
— Как вы оба? — с улыбкой спросила Шайя, нарушая неловкое молчание. Напряжение, витавшее в воздухе, практически потрескивало.
Положив руку на спинку стула, Ник играл с волосами Шайи, и это ей приносило то самое спокойствие, которого ей сейчас не хватало.
Габриэль мгновенно ответила.
— Если хочешь знать, то я совсем не хорошо, себя чувствую… хотя вряд ли тебе это интересно. Я не спала несколько недель. Без сомнения это стресс увидеть, как родная дочь покидает меня и не отвечает на звонки.
— Прости меня, если мне не доставляет радости, когда меня оскорбляют и вызывают чувство вины за собственную жизнь, — все еще улыбаясь, ответила Шайя.
— Ты всегда была эгоисткой и сложным ребенком, — заявила Габриэль. — И никогда не проявляла чуткости к моим проблемам.
Ощутив, как раздражение Ника набирает обороты, Шайя сжала его бедро под столом.
— Ты обращалась к целителю? — Это вторая тема для разговора, которая помогает изображать заинтересованность.
— Да. Он сказал, что со мной все в порядке, — фыркнула она. — Можешь ли ты в это поверить?
Что ж, да, Шайя могла в это поверить.
— И как вы думаете, что с вами? — пробубнил Ник, желая, чтобы женщина перевела с Шайи внимание. Ник терпеть не мог людей, которые симулируют со здоровьем, когда так много людей, которые действительно больны.
— У меня проблемы со щитовидной железой, я точно это знаю. И мне плевать, что там говорит целитель, я знаю свое тело. И я читала про симптомы в Интернете. Может быть, пока я здесь, Тарин взглянет на меня.
Альфа-самка просто уклончиво хмыкнула.
— Итак, ты уже не веришь, что у тебя сердечная недостаточность, тромбоз вен и перелом лодыжки? — спросила Шайя.
Она ненавидела себя за то, что срывалась и злилась на мать, но та действительно хорошо эмоционально манипулировала. Сколько раз Шайя слышала слова «я думаю, что умираю», но ничего страшного не происходило.
В прошлом Шайя каждый раз тащила Габриэль к целителю, и когда они приезжали оттуда, ее мать, слабая и жалкая, по возвращении выглядела радостной и бодрой — она любила внимание.
Она нашла ту точку соприкосновения, где жизнь Шайи вращалась вокруг Габриэль и ее «условий». Эта одна из причин, почему Шайя перешла в стаю Феникс, хотя она по-прежнему продолжала навещать маму, по крайней мере, в те дни, чувствуя себя без вины виноватой.
И конечно, когда Шайя переехала в Аризону, некому было суетиться вокруг Габриэль — Стоуна, конечно, не «веселила ее драматургия», как он это называл.
Как она и ожидала, Габриэль восприняла это в штыки. Она считает, что имеет право на время Шайи, внимание и ее помощь. Габриэль, казалась, вот-вот отчитает Шайю, но заговорил Стоун. Он обратился не к Шайе, а к Нику.