Разыскивается живым или мертвым
Шрифт:
Я чувствовал, как одичал за время этого путешествия. Цивилизованные места, даже такие, как Квемадо, в которых полоть огород надо с винтовкой наготове, на случай, если индейцы или какие-нибудь бандиты вздумают напасть на город, казались мне теперь чем-то чужеродным и не совсем понятным.
Оригинальничать мистер Запольски не стал. Всё-таки он держал салун.
В это время суток я оказался единственным посетителем. Не то чтоб это стало для меня неожиданностью.
Немолодой мужичок с обширными залысинами на голове занимался тем, что чинил мебель в зале. Сколачивал табуретки и стулья, прибивал новые ножки к перевёрнутым столам. По всей видимости, устранял следы недавнего разгрома. Симпатичная белокурая девушка, сильно похожая на этого мужичка, протирала пыль на полках.
— Пан Запольский? — спросил я, снимая шляпу.
Мужичок оторвался от работы и посмотрел на меня.
— Паном Запольским был мой дед, — сказал он по-английски. — Предпочитаю зваться мистером Запольски.
— Прошу прощения, мистер, — сказал я. — Нальёте мне выпить чего-нибудь?
— Барбара, налей гостю, — приказал мистер Запольски, и девушка, вихляя бёдрами, прошла за барную стойку.
Я оглядел интерьер салуна, прошёл к стойке. На стенах виднелись следы от пуль, несколько оконных стёкол были закрыты картонками, жестяную плевательницу кто-то раздавил сапогом, не говоря уж о мебели, часть которой лежала в углу горкой дров.
Девчушка налила мне виски, но отдавать не спешила.
— А у нашего гостя есть, чем заплатить за выпивку? — спросила она.
— Не переживай, дорогуша, — улыбнулся я.
Вид у меня после всего пережитого и в самом деле был довольно потрёпанный, так что её вопросу я ничуть не удивился. Чёрный костюм в пыли и пятнах, местами даже с аккуратно зашитыми прорехами, шляпа с заломанными полями. Не всё из того, что я приобрёл в Эль-Пасо, дожило до сегодняшнего дня.
— Барбара! — резко одёрнул её мистер Запольски. — Прошу прощения, мистер. Никто и не думал сомневаться в вашей платёжеспособности. Барб, ты что, не видишь, какие у мистера револьверы?
— Я в них не разбираюсь, — фыркнула Барбара, протягивая мне виски.
Барби-гёрл.
— Ваше здоровье, — произнёс я, опрокидывая огненную воду в глотку.
Комок огня прокатился по пищеводу вниз и ухнул в желудок, растекаясь приятным теплом по телу.
— Кто у вас тут так пошалил? — спросил я, окидывая взглядом всю учинённую разруху.
— Да есть тут в округе… — зло пробормотал Запольски. — Банда… Полковник Бентон там всем заправляет. Конфедерат до мозга костей, и парни его такие же. Как по мне, так война давно кончилась, нечего больше выдумывать.
— Эхо войны… — задумчиво протянул я.
— Оно самое, — сказал Запольски. — Заехали в город, напились, начали палить. Повесили единственного негра, Джо Фримена. Укатили обратно.
— А констебль? — спросил я.
— А что он им сделает? — хмыкнул Запольски.
Да, глупый вопрос. Это не сериал по ящику, чтобы пожилой констебль вдруг вышел на тропу мести. Да и вид у констебля Бакстера был такой, будто ему остался один день до пенсии, так что его непременно убьют, и мстить придётся уже его напарнику.
Я вытащил из нагрудного кармана замусоленный уже листочек, пробежал глазами по строчкам.
— Полковник Бентон, говоришь? — уточнил я.
— Ага. Томас Бентон. Злобный сукин сын, — проворчал Запольски, прилаживая ножку к очередному табурету. — Во время войны был всего лишь капитаном. Полковником назначил себя сам, уже после Ричмонда.
— И сколько у него людей в полку? — спросил я.
— Да какой это полк? Одно название. Раньше много было, да и симпатизирующих хватало, а теперь… Банда обыкновенная. Человек двадцать всего.
Немало.
Я перечитал весь список дважды. В моём списке такого имени не значилось. Что странно, потому что за десять лет после Гражданской наследить такой кадр должен был везде.
— А вы, наверное, ганфайтер, да, мистер? — с улыбкой спросила Барбара.
— Только если повторишь мне виски, милая, — глядя в её озорные глазки, произнёс я.
Девушка стрельнула глазками не хуже снайпера и налила ещё виски. К вниманию местных забулдыг она наверняка уже привыкла, а вот пришлые джентльмены тут бывали нечасто.
— И скольких вы застрелили? — спросила она.
— Это невежливый вопрос, Барб, — заметил её отец.
Я махнул рукой, мол, ерунда, и осушил стакан с выпивкой.
— Некоторые ведут подсчёт, ставят зарубки, вяжут узелки, — сказал я. — Мне это неинтересно.
— Полковник Бентон — известный стрелок, — сказала девушка.
— Не слыхал, — сказал я.
— Как думаете, сможете его уложить? — оперевшись локтями на стойку и демонстрируя мне глубины своего декольте, спросила Барбара.
— А есть повод? — спросил я.
— Ну… Как же… Он мятежник, преступник. Они уже десять лет живут вне закона, — сказала девушка.
— Это ещё не повод, — протянул я.
— Скажите ещё, что они сражаются за правое дело, — проворчал Запольски. — Мне тогда придётся попросить вас уйти из моего заведения.
— Нет, этого я не говорил, — сказал я. — Я сказал, что быть вне закона — ещё не повод к убийству. Вот если бы правительство объявило за его башку награду, тогда другое дело.
— Так вы наёмник? — спросила Барбара.
— Вроде того, — хмыкнул я, бросая из бумажника доллар на стойку.
— То есть, вам нужна награда? — снова стрельнула глазками она, прикусывая нижнюю губу.
Я покосился на её отца. Девчонка флиртовала в открытую, а старик будто и не замечал.
— Чем же он тебя так обидел, девочка? — спросил я.
Барбара нахмурилась и надула губки, по её лицу пробежала тень. Чем-то, значит, обидел. И серьёзно. Не удивлюсь даже, если полковник Бентон отверг её ухаживания, нет ничего страшнее, чем месть отвергнутой женщины.