Разжигая пламя на снегу

Орлова Ника

— Это была вынужденная мера, прости, хватит уже дуться. Я тоже больше не могу быть один. Мне все эти дни безумно хотелось тебя увидеть. Днем еще полбеды, а ночами хотелось драться на стену от того, что не могу хотя бы позвонить и услышать твой голос, просто спросить, как у тебя дела. Все закончилось, можно выдохнуть и просто жить. Тем более, у нас теперь есть тот, ради кого стоит забыть все обиды и двигаться дальше.

Накрываю его руки своими, прикрываю глаза и вдыхаю его запах — невероятно вкусный и до боли родной, воскресающий почти забытое ощущение всей

гаммы чувств, что вызывает во мне этот мужчина.

— Ты хочешь забрать меня насовсем?

— Без вариантов.

— А если я откажусь ехать, ты заберешь меня силой? Тебе не привыкать, да Макс?

— Всегда знал, что ты умная женщина, — слышу по интонации, что он улыбается. Говнюк.

Поворачиваюсь — глаза в глаза, он так близко, что чувствую дыхание на своем лице. Как же я хотела все это время, чтобы пришел, вот так заключил в объятия и не выпускал, и душа разрывалась оттого, что это лишь фантазия.

А сейчас сердце кричит впусти, а разум стопорит. Это ведь все серьезно — семья, ребенок, а мы даже не знаем толком друг друга. У нас были лишь преграды и сумасшедший секс, разносящий вхлам все их, одну за другой. Да, теперь есть ребенок, ради которого придется привыкать, притираться, подстраиваться. Но сможем ли?

— Я не пойму, о чем ты думаешь? Отказывать или соглашаться? — улыбается Градов.

— Сомневаюсь, получится ли у нас.

— У нас нет выбора, девочка моя. У тебя внутри поселилось маленькое чадо — мое! А свое я не отдаю.

Да уж кто бы сомневался. До встречи с ним, я настолько привыкла жить по своему усмотрению, что даже не представляла, что кто-то будет мне навязывать свою волю, а я плясать под эту дудку, при этом, пылая и плавясь от одного только взгляда или прикосновения.

И я сдаюсь. Впрочем, как обычно, когда он рядом. Подхожу к шкафу, достаю джинсы и толстовку, переодеваюсь под молчаливым взглядом Макса. Закидываю в дорожную сумку самое необходимое и вручаю ему.

— Поехали.

Мы спускаемся на первый этаж, в гостиной у окна стоит дядя Сева. В его руке бокал с коньяком, никогда не видела, чтобы он пил сам, еще и на ночь. Он смотрит на нас, пока идем по ступенькам, а когда подходим ближе, переключается на меня.

— Я не мог тебе сказать, извини…

— Я поняла.

— Надеюсь, ты не против, Всеволод Иванович, чтобы я женился на Лизе? — Макс опускает сумку на пол и засовывает руки в карманы спортивных штанов.

— Это ты так руки просишь?

— Да.

— А если против, тебя это остановит?

— Нет, конечно. Но зато соблюли все приличия, — улыбается Градов.

Меня напрягает этот диалог, но я не вмешиваюсь. Им и правда, нужно выяснить отношения.

— Приличия не твоя стихия. Ты бы еще под утро свататься пришел. Че ты лыбишься?

Поднимаю глаза на Макса, он действительно беззвучно смеется. Да и тон дяди нельзя назвать недружелюбным. У них что, после заговора общение приобрело другой формат?

— Да вот что-то мне кажется, что ты уже не сильно против.

— Угу, всю жизнь мечтал иметь зятя мудака.

Мне кажется, или губы родственника

на секунду дернулись в улыбке?

— Зато без долгов, Лиза пристроена. Еще и внуков понянчишь — все, как хотел.

— Хоть бы не пацан, — машет головой дядя Сева — на кой Лизе эта гремучая смесь?

— Ну паиньки у нас точно не получится, даже если будет девочка. Смесь с обеих сторон гремучая, — отвечает Градов.

Сейчас я точно вижу, что между ними больше нет вражды, они подкалывают друг друга. Незримое тепло разливается в груди и становится легче дышать. Словно кто-то вытащил невидимый клин со спины и можно почувствовать свое тело и расправив плечи, кричать от радости.

Договариваюсь с дядей, что за вещами приеду на днях, обещаю навещать и звонить. Он проводит нас до калитки, прощаемся на позитивной ноте.

Макс открывает мне дверь БМВ, точно такой же, как у него была раньше. Но я вижу, что эта новая и запах кожи пока преобладает в салоне. В прошлой пахло им. У этой машины еще все впереди, Градов проникает быстро и надолго — и в салон автомобиля, и в сердце женщины, и даже под кожу.

Он заводит двигатель, подмигивает в своей ленивой манере, с чувством удовлетворения и трогается. Я знаю это выражение лица, оно такое, когда все идет, как ему нужно.

По дороге молчим под звуки тихой музыки какого-то старого плейлиста. Мне хорошо в этом молчании. И Максу тоже, я точно знаю.

А еще я точно знаю, что ни один мужчина в этом мире не смог бы вытащить наружу меня настоящую, кроме него.

Возможно, этому поспособствовало разнообразие эмоций, которые он во мне вызывал, возможно, мое состояние взаперти, из которого я искала выход, выплескивая это в чувствах. Но эта экспрессивная лавина накрыла меня с головой.

А потом он показал мне, что чувства можно выражать не только словами. Мы горели, выжигая друг друга дотла, а после снова возрождались из пепла и притягивались по закону собственной взаимной гравитации.

Я всегда считала себя спокойной и рассудительной, воздвигнув вокруг себя рамки допустимого и неприемлемого. Так бы, наверное, и жила, не появись в моей жизни стихия по имени Макс Градов. Он разжег такое пламя, подарил такие краски, что моя жизнь приобрела другие смыслы и ощущения. С ним я по-другому чувствую этот мир и сейчас мысленно обещаю себе, что сделаю все, чтобы он чувствовал рядом со мной то же самое.

Эпилог

— Алиса, доедай быстрее свои ягоды, спать пора, — говорю, загружая посудомойку.

Они с Максом сидят за столом, уплетая малину из одной тарелки и кривляются друг перед другом рожицами, на что Алиса заразительно смеется.

— Мама, ну можно еще мультик?

— Завтра в садик вставать, поздно уже. Мы и так на ночь глядя домой добрались.

— Мм, — делает она несчастное лицо — папа, уговори маму.

— Мама, ну разреши нам мультик, — говорит Макс — мы совсем недолго посмотрим, а потом Алиса быстро уснет, да, малыш?

— Да, меня папа уложит, а у тебя будет свободное время.