Реабилитации не будет или Анти-Архипелаг

Столешников А. П.

Если Троцкий описывает, что 23 августа он нанёс первое поражение чехам и не пустил их эвакуироваться с англичанами из Архангельска, то Борис Соколов продолжает и рассказывает, что 8 сентября он присутствовал в Уфе на Втором Учредительном собрании, которое снова провалил небезызвестный Виктор Михайлович Чернов. Это Учредительное Собрание как раз проводилось в Уфе, когда чехи от Волги пошли на восток. Вот что говорит Соколов:

«Советское правительство, быстро сориентировавшись, дало разрешение чехословакам вернуться на родину, но только через Сибирь. (А почему не через Чёрное море или тот же Архангельск?). Чехословацкая армия тут же превратилась в банду, которая шла на восток, грабя

всё на своём пути».

С ними несколько месяцев и путешествовал Борис Соколов, который, видимо, мог бы рассказать об этом путешествии гораздо больше, нежели просто упомянуть, что это была банда дезертиров, грабившая всё на своём пути.

Борис Соколов по какой-то причине просто не хочет этого делать. А ведь он провёл с чехословаками полгода, с сентября 1918 года до весны 1919 года, и даже впоследствии написал биографию Томаса Масарика!

А ведь если бы чехи ушли к англичанам в Архангельск, то Троцкому не было бы ничего, что противопоставить Колчаку. Вот почему Троцкий так бился с чехами под Казанью.

У меня есть ещё один рассказчик, генерал-лейтенант русской армии Константин Сахаров, который написал целую книгу о чешском легионе, выпущенную на немецком языке. (Lt.Gen. Constantin W. von Sakharow “Die tschechischen Legionen in Sibirien). Это книга настолько важна, что я привожу здесь полное ревю этой книги, написанное неизвестным автором.

Чешский легион

«Хотя эта книга генерала Сахарова в Чехословакии запрещена, чехословацким правительством за всё это время не было сделано никаких попыток отрицать её содержание.

Вскоре после начала Первой Мировой Войны в России был создан чешский батальон. Вследствие всё возрастающего количества чешских дезертиров, в 1916 году этот батальон уже стал полком, и в этом же году его численность уже наросла до численности бригады. Весной 1918 года это была уже армия в 50 тысяч человек. В соответствии с приказом Т.

Масарика, который сыграл решающую роль в повороте чехов на Сибирь, потому что будущий президент Чехословакии Масарик с мая 1917 года до апреля 1918 года находился в России и был связан с большевиками, все чехословацкие военнопленные автоматически считались чехословацкими легионерами на службе у России.

Русские войска презирали чехов в соответствии с пословицей «предатель – всегда предатель».

В это время войска русских националистов уже заняли города Иркутск, Омск, Челябинск, Уфу, и Самару. В то время, как войска русских националистов били красных, большевистская пресса всегда приписывала победы русских патриотов чехам, которые к белой, националистической армии на самом деле не имели никакого отношения. Белая армия вообще не трогала чехов, зная о их статусе военнопленных.

Чехи были мастерами, двигаясь за белой армией в западном направлении, грабить всё, что подвернётся под руку. Чехи уносили всё, начиная с медикаментов, кончая библиотекой в Перми. Чехи были асами мародёрства.

Обутые и раздетые русские солдаты с ненавистью и злостью вспоминают потрясающее зрелище чехов, щеголяющих вокруг в новых американских армейских ботинках и новеньких с иголочки американских военных формах.

Когда руководитель белых патриотических армий обратились к чехам за помощью в борьбе против большевиков, главный чехов ответил (нам сказали): «наше дело только вокруг железной дороги».

За линией фронта «чехи» охраняли награбленное с удвоенной бдительностью.

«Чехи» накопили целые склады военного обмундирования, оружия, боеприпасов, гражданской одежды, провианта, обуви, всевозможных вещей и целые стада уведённого скота. Одних медикаментов «чехи» набрали на сумму 3 миллиона

золотых рублей. Каучука у них было награблено на 40 миллионов золотых рублей, и было много медных запасов, увезённых с Чуреншенских рудников. Часть этого запаса была выгодно продана «чехами» прямо на месте, а часть была отправлена поездами в Чехию (!). Кроме того, что у чехов было огромное количество паровозов, и более чем 20 тысяч железнодорожных вагонов. Могли «чехи» использовать эти паровозы и вагоны, чтобы уехать домой? – Конечно могли, но вопрос уже был не в этом. На этих паровозах и вагонах «чехословаки» собирали и возили за собой свои трофеи. 18 ноября 1918 года генерал Колчак был назначен Верховным Правителем Сибири со штаб-квартирой в Омске. Колчак решил положить конец чешскому разбою, но это-то как раз и вывело из себя чехов. Чехи начали драться с колчаковцами и в конце-концов выдали генерала Колчака большевикам, а те его расстреляли.

Председатель ВРК в Иркутске Скирьянов писал: «Голова Колчака была ценой за свободный проезд чехов».

Армия генерала Колчака захватила у большевиков 30 вагонов со слитками царского золота, которые Троцкий приготовил для отправки в Америку. Чехи об этом прослышали, и начальник штаба русской армии по прибытии в Иркутск обнаружил, что один вагон с пятирублёвыми золотыми монетами был совершенно разграблен чехами. Кроме этого, чехи захватили ещё 8 миллионов рублей золотом у генерала Скипетрова, когда в Иркутске напали на его поезд. Чехи собирались взять все 30 вагонов золота, но большевики и американцы помешали им это сделать.

Перед отъездом из Иркутска чехи выпотрошили здание Государственного Банка и забрали из местного казначейства все машины, печатающие деньги.

Банкноты были запиханы в мешки и посланы дальше на восток специальным поездом. (Как вы можете видеть, у чехов на тот момент поездов было гораздо больше, чем у самого Троцкого). В течение всего своего пути во Владивосток на захваченных станках чехи днём и ночью печатали русские деньги, особенно тысячерублёвые купюры.

Как дикая орда варваров, чехи грабили любой поезд, который попадался им на дороге. Паровозы чехами конфисковывались. Это привело к полной парализации железнодорожного движения в Сибири. Вся железная дорога к востоку от Томска стояла. Сами чехи утверждают, что всё это было само собой. Однако, на самом деле, они специально блокировали движение железнодорожного транспорта, исходя из своих грабительских планов.

Чешские 20 тысяч вагонов представляли собой непрерывно движущийся бесконечный эшелон. Напрасно русские эшелоны с ранеными взывали о помощи. У них не было шансов двинутся с запасных путей. В 1918 году холод нарастал с каждым днём. Поезда из-за чехов стояли везде. Не было еды, одежды, не было ничего. Женщины, дети, раненные, никто не мог никуда доехать, и еды и одежды, ввиду наступающей зимы, им достать тоже было не откуда. Десятки тысяч русских, голодных, полураздетых, больных, жестоко были брошены помирать на железнодорожных путях, в то время как 50 тысяч откормленных, холёных чехов были сосредоточены на обеспечении безопасности своих трофеев.

Смерть косила людей ежедневно. Потихоньку затихали крики о помощи матерей и детей. Очевидец положения на станции Тайга под Томском пишет:

«Пусть чехи будут прокляты за их сатанинские преступления против русских».

В Хабаровске чехи взяли оркестр играющих судетских немцев прямо из ресторана и выпороли их. Русские пытались усовестить чехов, говоря, что оркестр находится здесь от Красного Креста. Чехи ответили этим русским, что если они не заткнутся, то их тоже пристрелят. Немецких музыкантов спросили: «Кто хочет стать чехом?». – Молчание. Весь оркестр тут же расстреляли.