Real-RPG. Ледяной клинок

Извольский Сергей

– Эт-то что? – поинтересовался я у гнома, когда не смог идентифицировать напиток.

– Пей, станет полегче, – своим обманчиво детским и кажущимся плаксивым голосом произнес Аристарх. Послушавшись, я выпил половину, после чего сознание прояснилось моментально. Несмотря на подсудно накопившуюся усталость и недосып мысли приобрели кристально-чистую ясность.

– Что это? – еще раз спросил я.

– Помогает, и ладно, – покачал головой Аристарх. – Четыре кроны с тебя, будь добр.

Хмыкнув, я достал четыре серебряные монеты, которые тут же исчезли в маленькой ладошке гнома. Потеряв ко мне всякий интерес, он тут же вернулся в кресло и снова раскрыл огромный фолиант.

Между тем неизвестного происхождения напиток

очень хорошо помог, и я задумался о том, что вообще происходит и что делать. Завтра, вернее уже сегодня утром, должна была состояться помолвка. Не свадьба, а именно обряд публичного признания намерений. Причем несмотря на то, что свадьба после помолвки как оказалось могла вовсе и не состояться, но после публичного объявления о намерениях и к женщине, и у к мужчине отношение в дварфийской обществе становилось уже как к замужним и женатым.

От Карела более подробно узнал и про дварфийскую традиция многоженства – в зависимости от того, кто в браке занимал более высокое положение по роду, тот и был главным – равных союзов у них не предусмотрено. В большинстве семей подгорных кланов как правило мужчина-дварф был многоженцем, но никого не удивляла ситуация, когда именитые дварфийки имели много мужей, в свою очередь являясь главой семьи. Именно такую ячейку общества сейчас и задумал создать железный тан, используя свою дочь Кайлу. И даже если нашей свадьбы не будет – в чем я теперь практически уверен, то никто из родовитых дварфов больше не пойдет свататься к Кайле на роль второго, подчиненного мужа, и этим Карадрасс теперь прикрыт от возможного династического захвата.

Сама свадьба дварфийки с человеком стала возможной благодаря тому, что еще во времена возведения Алмазного трона – после первого Вторжения, правящий тогда Единый Король особым указом разрешил знатным дварфийкам брать себе мужей из другой расы. Вопрос, почему он это сделал, меня особо не интересовал, главное сам факт. Как и то, что им воспользовался железный тан, объявляя о том, что герой двух миров, убивший Длань Красной Орды Гаргл-Даргана, просит руки его дочери. И Кормак, провозглашая помолвку, благожелательно приветствовал мое желание, руководствуясь старыми уложениями – которые ныне дварфами не соблюдались, но их никто и не отменял. Как англичане – когда Карел рассказывал мне о старых уложениях, я вспомнил байку о том, как студент Оксфорда на экзамене потребовал себе пива, потому как оно ему полагалось по правилу, принятом университетом еще в семнадцатом веке. Пиво ему по итогу подали, зато после исключили из учебного заведения, потому что он пришел на экзамен без меча, как требовало того правило, принятое еще в веке пятнадцатом.

Сейчас я не знаю, кто начал играть дварфийскими уложениями, перетасовывая колоду – Кормак, сама Кайла или кто-то другой из их клана Карадрасс, который как оказалось родом Коркоран далеко не ограничивался. Ясно понимал только одно: ситуация сложилась как в покере при игре на деньги – если ты не знаешь, кто за столом лох, значит лох – это ты. И главным проигравшим в данной ситуации точно оказывался я, потому что именно мне теперь предстояло Испытание – еще одно следствие старинных уложений дварфов, которые перестали соблюдать, но никто не отменял. Шло оно еще с того времени, когда на одну женщину приходилось три-четыре мужчины – и часто для того, чтобы найти лучшего мужа для дочери своего рода или клана, устраивалось испытание силы и мужества. Проще говоря, турнир. Дварфы высших сословий, кстати, как я понял из слов Карела, вообще не вступали в брак по велению сердца. Живущие в ограниченно пространстве Подземья кланы из владык и опоры гор боролись за власть и влияние, так что чувствам места не было.

Положительных моментов в грядущем испытании было всего два. Первое – бои на турнире испытания проводились не до смерти. На арене присутствовали лекари, готовые подлечить проигравшего. Второе – участников будет всего шестнадцать,

больше не дозволялось традицией. Дальше все хорошее заканчивалось. Больше шестнадцати участников не дозволялось традицией потому, что дварфы берегли силу своего народа, и то, что бои на арене испытания проводились не до смерти, не означало того, что смертей не было – сложно вылечить того, у кого голова отделена от тела, или вместе со шлемом превращена в блин или вбита в шею. Кроме этого, помощь лекарей полагалась только признавшим себя проигравшими. Именно поэтому испытание называлась испытанием силы и мужества – имей силу меча и топора покончить с противником, и мужество камня для того, чтобы продолжать поединки, двигаясь вверх по турнирной сетке.

Шестнадцать участников предполагало, что мне надо будет победить всего лишь четверых противников. Плевое дело – поэтому все время, как Карел, уже упившись, рассказывал мне о Кайле и Кормаке много хорошего, я думал о том, как отсюда сделать ноги. Неважно, инициатива Кормака или Кайлы турнир – главное то, что я имею огромные шансы не дожить до его конца.

Приняв решение искать пути к бегству, я поднялся и кивнул гному, прощаясь. Аристарх при этом на меня даже внимания не обратил. Пожав плечами, я двинулся прочь из гостиной имения Карадрасс, где мы пили с Карелом, направляясь в свои покои. Пройдя через пустынный, погруженный в сон особняк, вдруг замер. Постоял немного, чувствуя кожей звенящую тишину – очень непривычное чувство для жителя мегаполиса; а после вдруг услышал стон, первоначально привлекший мое внимание.

Сдавленные звуки доносились со стороны кухни, куда я и направился. Помещение было пустынно – лишь тлели угли в очаге, который совсем скоро начнут разжигать, готовя завтрак. Пройдясь по помещению, я постоял немного и вновь услышал стон – теперь уже чуть громче. Раздавались звуки со стороны дальнего конца помещения, из-за двери кладовки. Миновав ряды столов с развешанными ножами, сковородками и кастрюлями, я открыл неприметную дверь и тут же скривился от запаха крови. Подойдя ближе, присел рядом с циновкой, на которой в полубеспамятстве лежала служанка – та самая, которая по моему приказанию носила воду, когда я купал Карела.

Пьянчуга настолько растерял и пропил гордость рода, что поцеловал под страхом смерти перстень на руке человека. Сделал он это на глазах многочисленной челяди, и вероятно Кайле это не понравилось. В совпадения я не верю, и не думаю, что служанка совершила какой-то другой проступок, за который ее избили кнутом так, что сквозь прорехи в порванном платье видны глубокие, обнажающие мышцы и кости раны. Молодая служанка вновь застонала, а я вышел из коморки, пропитанной запахом крови.

Вернувшись в гостиную, встал рядом с Аристархом, ожидая пока читающий фолиант гном удостоит меня вниманием.

– Помощь нужна, – проговорил я, когда маг шестого ранга поднял взгляд.

– В формате? – голос у него казался детским, совсем неподходящим для лица старца, пусть и миниатюрного.

– На кухне служанка лежит, ее надо вылечить.

– Сира Гарин, слуга, клан Карадрасс. Наказана сегодня ночью госпожой Кайлой без объяснения причин. За лечение подобного типа ран я беру десять золотых, – пропищал гном, но вставать не стал. Даже фолиант не захлопнул.

– Будет десять золотых, – сквозь зубы произнес я, когда услышал подтверждение своей догадке.

– Есть нюанс! – вдруг вздернул маленький пальчик гном, – десять золотых, это конечно десять золотых… но переходить дорогу госпоже Кайле мне выйдет гораздо дороже, – поерзал Аристарх на кресле.

– Сколько? – сдерживая раздражение, поинтересовался я, видя, как опаска мешаются в гноме с алчностью. И открыл кошелек:

«Кошелек странника»

Уровень предмета: 10

Экипировка Кошелек

129 аркадианский флорен

251 винтарский флорен