Реализм А. П. Чехова второй половины 80-х годов

Громов Леонид Петрович

Чеховская дума о жизни в 1886-1889 гг. особенно интенсивно и непосредственно проявилась в его творчестве. Многие произведения Чехова этого периода явились своеобразной лирической исповедью автора. Мысль Чехова в те годы страстно, порой мучительно билась над решением многих вопросов жизни. Об этом свидетельствуют и письма, и произведения Чехова.

Такие вопросит, Как смысл жизни, контрасты действительности, мировоззрение человека и его влияние на социальную практику и интимно-личную жизнь, пессимизм, этическая философия, положение женщины в обществе, сущность и эстетические основы искусства, литературы, составляли содержание чеховской думы.

Характерной чертой творчества Чехова второй половины 80-х годов были как раз эти проблемные вопросы жизни, которые он стал сознательно

ставить в своих произведениях, особенно в таких, как "Степь", "Именины", "Огни", "Припадок", "Скучная история". Чехов начал глубже всматриваться в жизнь, стал подходить к ней "исследовательски", стараясь распознать ее закономерности. Перед "им предстали сложность и противоречивость жизни, психологии человека. Они нашли отражение во многих произведениях писателя. Чехов старался разобраться в этих особеностях жизни. Иногда это ему удавалось, иногда - нет. Порой Чехов терялся перед сложностью и противоречивостью жизни, видел в ней какой-то калейдоскоп мелочей и "ужасов, дрязг и пошлостей, мешающихся и чередующихся..."

Попытки понять сложные явления жизни, найти виновника трагических обстоятельств, в которые попадает человек, иногда приводили писателя в плен абстрактных размышлений о жизненной неразберихе, о фатальности и слепой случайное и, царящих в общественных отношениях и в человеческой судьбе. Характерным в этом отношении является рассказ Чехова "Тиф". Случайность здесь выдвинута на первый план как трагический закон жизни: случайно заразился сыпным тифом поручик Климов; от Климова заразилась его сестра, восемнадцатилетняя девушка; Климов выздоровел, а сестра его* умерла.

Любопытна предыстория создания этого рассказа, напечатанного 2,3 марта 1887 г. В письмах 1886-1887 гг. Чехов часто упоминает об эпидемии сыпного тифа в Москве и о том, что он этого тифа особенно боится: "Боюсь! Ничего не боюсь, а этого тифа боюсь... Словно как будто что-то мистическое"(Т. 13, стр. 188).

Не умея разобраться в диалектическом соотношении случайного и необходимого, Чехов обращает особое внимание на случайности в жизни, видя в них какую-то роковую фатальность, "что-то мистическое". В одном письме 1888 г. Чехов рассказывает: "Сегодня на Кузнецком в присутствии сестры обвалилась высокая кирпичная стена, упала через улицу и подавила много людей" (Т. 14, стр. 190). В августе 1889 г. Чехов сообщает из Ялты: "У меня сегодня радость. В купальне чуть было не убил меня мужик длинным тяжелым шестом. Спасся только благодаря тому, что голова моя отстояла от шеста на один сантиметр. Чудесное избавление от гибели наводит меня на разные, приличные случаю мысли" (Т. 14, стр. 387.)

Известно, что художническое видение мира связано с идейностью, мировоззрением. Ограниченность политического и философского мировоззрения Чехова в какой-то мере сужала большие реалистические возможности писателя, приводила не раз к отдельным ошибкам в понимании и объяснении жизни в некоторых его произведениях и особенно в письмах этого периода (так, например, в автокомментарии к пьесе "Иванов" Чехов высказал глубоко ошибочное понимание революционного движения в России, подходя к нему с биологических позиций). Чехов порой показывал существенные стороны буржуазной действительности больше с интуитивным сознанием их социальной несправедливости, чем с позиций глубоко, до конца продуманной социальной мысли. Помогало Чехову в таких случаях реалистическое чутье. Еще Добролюбов заметил: "У сильных талантов самый акт творчества так проникается всею глубиною жизненной правды, что иногда из простой постановки фактов и отношений, сделанной художником, решение их вытекает само собой". (Н. А. Добролюбов. Избр. соч. 1947, стр. 333). Действительно, нельзя механически соотносить произведения писателя-реалиста с его субъективными взглядами: творчество писателя объективно часто бывает шире, ближе к правде жизни, к ее закономерностям. Так было нередко и в художественной практике Чехова. Субъективные суждения Чехова (в его письмах) часто расходятся с объективной значимостью его художественных произведений.

В

годы перелома крепнет реалистический талант Чехова, совершенствуется его творческий метод, произведения освобождаются от элементов бытовизма и натурализма, встречавшихся в раннем периоде, углубляется типизация явлений действительности. Критический реализм Чехова этого периода приобрел новые особенности - пафос обличения сочетается с пафосом утверждения, обозначаются первые контуры положительного героя.

Сила Чехова как писателя заключалась в сочетании талантливости, ума, обшей и эстетической культуре, образованности. Естественно-научные и медицинские знания обогатили его как художника. Они дали ему большой материал для многих произведений, в том числе и произведений, написанных в годы перелома ("Припадок", "Именины", "Скучная история" и др.). Чехов гордился тем, что отдельные жизненные факты (припадок, роды и пр.) он изобразил в полном соответствии с данными медицинской науки. Эти знания, научный метод помогли ему выработать художественные принципы изображения действительности, "исследовательский" творческий метод.

Бесспорно, помогла Чехову его эрудиция в вопросах литературы и искусства. Письма Чехова второй половины 80-х годов, литературные цитаты в его произведениях этого периода говорят о том, что Чехов был литературно образованным и начитанным человеком: он хорошо знал русскую и западно-европейскую литературу, обладал тонким литературным вкусом. Чехов умел творчески воспринимать литературные образы и цитаты и органично включать их в тексты своих писем и сочинений.

Поражает и большая эстетическая культура Чехова - любовь к искусству, понимание специфики и художественной ценности произведений его отдельных видов; не случайно Чехов в годы перелома так высоко оценил Чайковского и Левитана.

Но, как заметил Белинский в рецензии на стихотворения Аполлона Григорьева (1846), "без естественного, непосредственного таланта творчества невозможно быть поэтом. Тут не помогут ни ученость, ни ум, ни характер, ни даже способность глубоко чувствовать и понимать изящное" (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч. Т. IX. 1955, стр. 592).

Значительность творческой деятельности Чехова определялась прежде всего силой его таланта; сила чеховского таланта заключалась и в том, что о" был тесно связан с замечательной личностью писателя. Еще Белинский установил, что без самобытности нельзя иметь великого таланта, что талант, не связанный с натурою писателя как человека, есть талант "внешний", "бесцветный", а самобытность художественных произведений есть отражение самобытности создавшей их личности.

Такие проницательные мемуаристы - современники Чехова, как Горький, Короленко, Бунин, Куприн, показали нам оригинальные особенности натуры Чехова и уловили отражение личности Чехова "в отдельных его сочинениях,, образах, темах.

Личность Чехова ярче всего раскрылась в "пафосе" его творческой деятельности, а "пафос" писателя, по Белинскому, составляет основную, характерную "особенность" его творческой личности,- это ключ к "тайне" личности и литературной деятельности писателя. Как бы ни были разнообразны по содержанию и форме произведения писателя, все о"и имеют общую им "физиономию", обусловленную "пафосом", определить который - значит раскрыть основное в творческой деятельности художника.

В чем же заключается пафос Чехова-писателя? Очень удачно определила характернейшую особенность личности Чехова О. Л. Книппер-Чехова, сказав, что он "глубокой, нежной человечностью был наполнен сам и насытил свое творчество такой же человечностью" (Журн. "Огонек" № 42, 1948, стр. 9). Действительно, утверждение человечности - пафос как всей творческой деятельности Чехова, гак и отдельных его произведений.

Тема поисков человеческого в человеке - специфическая тема Чехова, общая для многих его произведений и образов. Вера в человека, в его добрую природу, боль от сознания, что лучшие человеческие качества искажаются в "бесчеловеческой" действительности - любимые _ чеховские идеи.