Шрифт:
ПРОЛОГ:
Привет дорогой Исус. Или как там тебя. Понятия не имею, слышишь ли ты меня в данный момент или занят чем-то более важным. Я уже давно не сомневаюсь в том, что именно ты рулишь всей сложившейся ситуацией. Но, к сожалению, мы не общались последние три месяца – это именно тот период, на который я завязал. Завязал с наркотой. Поэтому сегодня меня начинают одолевать некоторые сомнения. Сомнения в том, что ты существуешь.
Этот день должен войти в историю. Сегодня мы идём восстанавливать справедливость по воле Чака. Оно у него уже в крови – это
Насилие.
Мы идём насиловать.
Это центральный офис главной токийской банды – самой древней банды нового мира, – внутри самого высокого токийского небоскрёба, окружённого сотнями солдат, десятком пулемётных гнёзд и несколькими километрами бетонных заграждений. Мы втроём (я, Макси и Чак) только что зашли внутрь, предъявив вооружённой до зубов охране временный пропуск – вонючую бумажку, наспех слепленную друзьями Чака. Он сказал, что эти его друзья просто мастера в сфере поддельных пропусков. Слава богу, не соврал. Иначе нас бы расстреляли на месте.
Но мы идём вперёд.
Идём уверенно.
Минуем суетливых жителей небоскрёба, его рабочих и остальных попавших сюда по пропуску. Лакированная плитка под ногами отражает наши экипированные до костей туши.
Вообще-то странно, что нас не расстреляли на входе, потому что банды редко допускают в свои владения участников других банд. А ведь мы как раз и прикинулись участниками другой банды, чтобы протащить с собой оружие. И пускай его изъяли на входе, это уже совсем не важно. Ведь Чак наверняка всё продумал. Наверняка он спрятал пистолет где-то у себя в заднице.
– Редко, но допускают, – говорит Чак улыбаясь.
Просто он доволен собой, ведь совсем недавно никто в него не верил и мы вдвоём с Макси твердили ему в оба уха, что не сможем даже зайти сюда. Но то, что нам повезло попасть в цитадель самой главной банды современного мира – это что-то из разряда невероятного. Всё равно что прожить в этом мире до семидесяти.
Тут невозможно прожить до семидесяти.
Мы проходим через турникеты. Несколько шагов отделяют от лифтовой зоны. Из огромных окон напротив видно солдат в чёрной форме, патрулирующих близлежащие территории. Видно, как пулемётчик в небольшом доте протирает тряпочкой свой пулемёт, присев на стоящий рядом стульчик.
Чак уверенно проходит впереди и становится у лифта. Он жмёт на кнопку вызова и она загорается красным.
– Ну что, все готовы? – спрашивает он у нас.
Немного помявшись Макси отвечает:
– Вроде, готовы.
Чак недоволен:
– Мне не нужно вашего вроде. Мы готовились к этому два месяца. Просто заходим, гасим подонка, бежим на крышу, там нас встречает Амар на вертолёте и мы валим отсюда ко всем чертям. О большем я вас и не прошу.
Я врываюсь в разговор:
– Вообще-то, при хреновых обстоятельствах мы можем умереть. Так что, это тебе не хухры-мухры. Это ахринеть какая серьёзная просьба.
Чак смотрит на Макси, затем на меня, потом снова на Макси.
Макси говорит:
– У меня есть свои причины. Я тоже хочу его завалить. Поэтому…
– Ладно, ладно, я вас понял. У меня тоже, видимо, были причины тащиться сюда.
На самом деле, одиночество – единственная причина, по которой я таскаюсь за этими ребятами. Ну, в смысле, что
Я ведь не просто так затеял весь этот разговор с тобой. Просто… знаешь, нам сейчас не помешала бы твоя помощь. Ты ведь клёвый парень, Исус. Нет, ну правда же? Да, я знаю, что ты бесишься, когда я называю тебя Исусом. Но я ведь не называю тебя Иисусом. Всего лишь Исус с одной «и».
Короче говоря – главное, что мне так нравится.
Цифры на табло кабины показывают «23». Ещё десять этажей и мы на месте. Все внутри молчат. Не потому что мы тут не одни. Мы, как раз таки, одни. Просто сейчас не самое подходящее время для разговоров.
Поэтому, помолчим.
Аминь.
Наконец двери лифта открываются. Мы медленно выходим наружу – прямо в небольшой коридор. Слева – широкое окно с шикарным видом на город украшает стену. Справа – никого, только проход в другой коридор, идущий перпендикулярно нашему. Я залезаю рукой в карман, чтобы достать пилюлю с волшебными свойствами.
Нет, Исус, ты не подумай ничего такого. Я в полной завязке и так далее. Просто сегодня такой день. Хреновый день, когда нам явно не помешала бы твоя помощь.
Откуда-то из-за угла доносится редкие, чёткие хлопки. За ними следует и голос:
– Браво, просто браво.
Наш злейший враг появляется в проёме справа. Злейший враг Чака и Макси.
Вообще-то его зовут Браун.
За Брауном – ещё пятеро солдат с автоматами. Каждый из них целится в нас.
– Вы всерьёз подумали, что у меня такая плохая система охраны? Считаете, что ваш вонючий, поддельный пропуск невозможно отличить от настоящего? – он смеётся. – Что ж, тогда поздравляю: вы там, куда и хотели попасть. Что будете делать дальше?
– Разрешите, – я поднимаю указательный палец, – разрешите мне закинуться перед смертью?
– Это что ещё за шутки? – недоумевает Браун.
Я подношу пилюлю ко рту и закидываю вовнутрь.
– У вас водички не найдётся?
Макси и Чак немного ошарашены.
– Честно говоря, план и впрямь хреновый, – говорю я Брауну. – Просто мне не стоило завязывать с наркотой. Я ведь знал, что что-то тут не так. Понимаете, Исус, он всегда помогал мне. И даже если учесть, что это была всего лишь моя разгорячённая фантазия, порождённая наркотическим трипом, то у меня всё равно всё выходило без проблем, когда я просил у него помощи. То ли мой мозг, то ли реальный Исус – что-то из этого решало все мои проблемы. Но я завязал. Уже три месяца не принимаю. И он никак не приходит. Поэтому я искренне надеюсь, что вот-вот он должен появиться.
Браун молча тыкает пальцем в мою сторону. Его рот немного приоткрывается, но так и не выдаёт никаких звуков. На его лице гримаса под названием «что за хрень он сейчас сказал?».
Наконец он решается произнести:
– Вы думаете это смешно?
Ни хрена это не смешно! Какова чёрта тебе надо?
Чёрт, Исус, ты здесь!
Опять обкидался, да? Я тебе говорил, завязывай.
Откровенно говоря, мне было скучновато без тебя.
Это что, признание в любви? Ты вообще следишь за ходом истории? Судя по тому, что ребята напротив только что наставили на вас пушки и сняли их с предохранителей, ты вот-вот превратишься в решето.