Реальность фантастики №01-02 (65-66) 2009
Шрифт:
Вздохнув и пообещав себе поговорить с нерадивой девицей, Илюшеч-кин шагнул в свою комнату. От эорлов можно было ожидать чего угодно, но, к удивлению Илюшечкина, всё оказалось на своих местах – даже ключ от шкафа, в котором были заперты сахарные человечки, по-прежне-му лежал на столе. Хмыкнув и открыв шкаф, Илюшечкин заглянул внутрь. Выстроившиеся в идеально ровный ряд эорлы взирали на него со вселенским смирением, и Илюшечкин уже готов был поверить, что заме-ченный утром солнечный луч был не более, чем игрой воображения, ког-да крайний эорл вдруг сморщил нос, часто-часто заморгал, отчаянно пытаясь сдержаться, но потерпел поражение и оглушительно чихнул. Вздрогнула и перекосилась вешалка со стареньким серым плащом, оби- женно скрипнула дверца шкафа, а изо рта утирающего
Утром Илюшечкина разбудил настойчивый стук в дверь. Илюшечкин отскреб от кровати свое не желающее подниматься тело, поправил съехав-шую на одно плечо полосатую пижаму и приоткрыл дверь. На пороге стоя-ла непутевая Сашенькина мамаша, из сбивчивых объяснений которой ста-ло понятно, что ей совершенно необходимо уехать куда-то на целый день, а взять с собой Сашеньку она ну просто никак не может, поэтому возиться с мальчишкой придется именно ему, Илюшечкину.
Уже через минуту Сашенька сидел на кровати, болтал ногами в зеленых колготках и развлекался тем, что откусывал попеременно то от одного бу-терброда с маслом, то от другого. Илюшечкин тем временем заваривал чай и с какой-то отрешенностью думал о том, что делать с Сашенькой дальше. От этого малоплодотворного процесса его оторвал восторженный Сашень-кин визг. Уронив один бутерброд на пол и рискуя подвергнуть такой же участи второй, Сашенька перегнулся вниз и с любопытством разглядывал темно-серый полиэтиленовый пакет, в котором Илюшечкин еще третьего дня принес домой купленный сахар. Пакет шевелился, с аппетитом чавкал и время от времени сыто вздыхал. Отставив в сторону заварной чайник и вернув Сашеньку в вертикальное положение, Илюшечкин подобрался к па-кету и осторожно заглянул внутрь. Там, подперев рукой толстую щеку, на горке сахара возлежал эорл. Он меланхолично отправлял в рот одну за дру-гой горсти сахара, беззастенчиво посматривал на Илюшечкина и всем ви-дом давал понять, что только из вежливости не прогоняет незваного гостя.
Но удивило Илюшечкина нечто совсем-совсем другое. Эорл рос – с каж-дой горстью становился всё больше и больше; увеличивался и без того уже немалый живот, ленивой волной стекал на грудь второй подбородок, утол-щались короткие, крепенькие ножки.
Илюшечкин чертыхнулся, чего, надо признать, с ним не случалось уже лет двадцать, вытащил эорла из пакета, сунул его в портфель, а подумав с минуту, вытряхнул туда и остальных, мирно спавших в картонной коробке сахарных человечков.
По дороге на работу эорлы шебуршились, недовольно бурчали и то и де-ло пытались втянуть сквозь прореху в боковине беспечно падающий на портфель солнечный луч. Илюшечкин раздражался, поминутно встряхи-вал портфель и тянул за собой жующего бублик Сашеньку.
Едва переступив порог и отмахнувшись от вопросов Люсеньки о том, кем ему приходится сей очаровательный ребенок, Илюшечкин поспешил в под-вал. Там, за одной из покосившихся деревянных дверей, хранилась всяческая не нашедшая применения библиотечная утварь. Несколько колченогих табуретов соседствовали с продырявленным глобусом, в углу пылился давно уже сломанный проектор, а на нем сохнущим бельем повисли старые выцветшие шторы. Водрузив портфель на один из табуретов, Илюшечкин без особых це-ремоний вытряхнул на пол всех эорлов, неодобрительно покачал головой и совсем уж собрался уходить, когда его внимание привлек оставленный в дальнем углу бюст Шекспира. На голову великого драматурга была бесцере-монно повешена половая тряпка, а по подбородку бегал шустрый маленький паучок. Илюшечкин покачал головой, отбросил в сторону тряпку, согнал па-учка и внимательно оглядел бюст: правый глаз гипсового Шекспира слезил-ся, непонятная гнойно-желтая муть комочками скапливалась у края глаза и мешала гордости английской литературы нормально смотреть на мир. Илю-шечкин достал из кармана клетчатый носовой платок, аккуратно прошелся по краю гипсового века и, довольный проделанной работой, вздохнул. Шекс-пир тоже вздохнул и благодарно улыбнулся Илюшечкину.
В
Работать, когда рядом крутился Сашенька, было категорически невозмож-но. Мальчишка то и дело порывался вытащить с полки какой-нибудь особо ценный фолиант, возил по полу зверски рыкающую машинку, хватал посети-телей за ноги, и уже успел бы сверзиться с подоконника, не подхвати его ка-кая-то разбитная девчонка в драных джинсах и надетой задом наперед кепке.
В конце концов Илюшечкин не выдержал – вытащил мальчишку в ого-роженный библиотечный двор, буркнул: «Поиграй тут», – и устало под-нялся обратно в отдел, дав себе слово не спускать с мальчишки глаз. Но не тут-то было. Первым, что он увидел, были эорлы. Разбившись на мелкие группы, они сновали из одного конца библиотеки в другой, ловко отскаки-вали от норовящих наступить на них посетителей, а иногда замирали на месте, и плотоядно смотрели на то, как за окном по корке зачерствевшего неба ползет изрядно уменьшившееся за последние два дня солнце.
Самое любопытное было в том, что никто, кроме самого Илюшечкина, эорлов не замечал. И маленькие сахарные негодяи вовсю этим пользова-лись. Мгновение – и арсенал зеркальной Люсеньки пополнился еще нес-колькими удочками, на глаза Заву вдруг попались папки с делами когда-то провинившихся сотрудников, весы в буфете стали безбожно врать, а у на-мерившегося заняться газоном Антипыча кашлянула и скоропостижно скончалась почти новая газонокосилка.
Совершенно обезумевший от всего этого безобразия Илюшечкин путал-ся в бланках, приносил не те книги, прикрикивал на читателей и с такой си-лой вбивал штампы на формуляры, будто пытался, как минимум, проши-бить многоэтажное здание библиотеки до самого подвала.
С трудом дождавшись обеденного перерыва, Илюшечкин совсем уж соб-рался спуститься вниз за Сашенькой, как глянул в сторону и остолбенел. Удобно расположившиеся на широком библиотечном подоконнике эорлы вытащили клубки золотистых солнечных ниток и, разогнув по паре канце-лярских скрепок, ловко вязали что-то непонятное. А самый толстый эорл, тот, которого Илюшечкин утром выудил из пакета с сахаром, беззастенчи-во сматывал в клубок добрую дюжину ниток: одну от солнца, другие от всевозможных библиотечных ламп. Не прошло и пары минут, как солнце истончилось до крошечной золотистой точки. Эорл осклабился, резко дер-нул солнечную нить, и небо, вздрогнув, отдало сахарному существу послед-нюю каплю света. На город опустилась темнота.
Словно по команде, на улице вспыхнули фонари, заспешили, заторопи-лись прохожие, а ветер принес странный запах сырости и клочки неизвест-но откуда взявшегося тумана.
Между тем, дело у эорлов спорилось. Клубки стремительно уменьша-лись, а болтающиеся на импровизированных спицах вязание удлинялось и начинало свешиваться с подоконника на батарею.
В это время застывшего в нерешительности Илюшечкина потянули за штанину. Обернувшись, Илюшечкин увидел Сашеньку. Сашенька моргал и протягивал ему то, что два дня назад не удалось отыскать никому – синий черепок неба с желтым кусочком солнца.
Когда черепок перекочевал в руки Илюшечкина, Сашенька довольно заулы-бался и прогугукал что-то невнятно-радостное, а Илюшечкин впервые за все время отметил, что ни разу не слышал от этого шестилетнего мальчишки ни одного разборчиво произнесенного слова. Однако отвлекаться на подобные мелочи было некогда. Закончившие вязание эорлы отложили скрепки-спицы в сторону и теперь увлеченно складывали получившиеся солнечные лоскуты один с другим. Маленький эорл с грубо проработанными чертами ловко стяги-вал лоскуты остатками золотистых нитей, и вскоре дело подошло к концу: на подоконнике, играя тонко сплетенным солнечным светом, лежала мантия.