Реальный придуманный мир
Шрифт:
Монах коснулся моей руки, дав понять, что экскурсия окончена, и повёл дальше. Мы свернули в закуток, поднялись по лестнице и очутились в коридоре с рядом дверей. За последней оказалась отведённая мне комната. На ум пришло сравнение с кельей: узкая кровать, табурет и тумба, на которой лежала книжица, похожая на молитвенник. Я раскрыла первую страницу и пробежалась глазами по строчкам. Слова удалось прочитать, но ухватить смысл прочитанного не получилось. Предложения построены так, словно их составлял мастер Йода. А про знаки препинания вообще забыли. "Зиждется жизнь каплей эфира молока изначальной матери детей всех вскормившей что пришли и снова обратились в эфир". Я вернула книгу на место, подтащила табурет к окошку над самым потолком, забралась и выглянула наружу. Хороший обзор позволял разглядеть на многие километры. Если кто-то захочет подобраться к острову незамеченным, это не удастся. Я спустилась и села на край кровати. Если вернусь в свой мир, Богдан тоже должен вернуться в свой. Или нет? Я до крови сковырнула заусенец и снова помянула муза недобрым словом.
Как и было обещано, мне принесли огромную деревянную лохань с тёплой водой и чистую одежду. Длинная белая хламида без рукавов, больше напоминала две сшитые простыни. Я вытащила из своих брюк тонкий ремешок и подпоясалась, чтобы придать одеянию форму платья. С выданными сандалиями, оно смотрелось вполне неплохо. Позже молчаливый монах проводил на открытую террасу, где накрыли ужин.
Служительница стояла, опершись рукой на балюстраду. В небесно-голубом платье из струящейся ткани с открытыми плечами, она напоминала греческую богиню. Вид на морской простор в лучах заката открывался потрясающий. Вдали виднелись очертания материка. Там я оставила Богдана.С губ сорвался полу вздох, полу всхлип. И вмиг незримая тяжесть опустилась на плечи, заставляя ссутулиться. События последней недели длиною в целую жизнь пронеслись перед мысленным взором. Забег по лесу, танцы в пещере, морской бриз, объятия, поцелуи, обещания.
– Вижу вид привел тебя в восторг, - отрезвил голос служительницы.
– Садись, сейчас к нам присоединятся остальные.
Она села и указала на место рядом с собой, я послушно опустилась на стул и посмотрела на ещё два комплекта приборов.Будут ещё служители? Внезапно охватила нервная дрожь. Я положила руки на коленях и принялась теребить кольцо. От служительницы не укрылось движение, и она кивнула.
– Любопытное кольцо. Обручальное?
– Это подарок, - пространно ответила я, не желая развивать тему.
К счастью дальнейших вопросов не последовало, появились двое мужчин неопределённого возраста. Они походили друг на друга словно братья, правда одеты совершенно по-разному. На первом было подобие военного мундира горчичного цвета, в то время как наряд второго состоял из длинной рубахи и свободных брюк. В глаза бросилась седая прядь в области виска, и мне подумалось, что это их отличительный знак.
Без лишних церемоний они заняли места и с любопытством поглядели на меня. Так смотрят на интересный экземпляр или невиданную особь. Стало неуютно.
– Ильсир, ты представишь нам гостью?
– спросил мужчина в неформальной одежде.
Я про себя повторила имя служительницы, чтобы лучше запомнить.
– Это странница, она прибыла издалека.
Все трое обменялись понимающими взглядами, будто знали мою подноготную. Даже имени моего не спросили. Хотя с другой стороны, зачем оно им, если я скоро уйду. Интересно сколько таких было до меня? В мозгу, где-то очень глубоко послышался смешок, чужой и злой, заставивший невольно поёжиться.
Вошли четверо монахов в темных одеяниях и капюшонах, скрывающих лица. Они внесли подносы и принялись выставлять на стол блюда: густой крем суп с зеленью, огромную рыбу, поджаренную до золотистой корочки, дымящиеся овощи на длинном глубоком блюде. Наполнили бокалы солнечно-жёлтым вином с лёгким цветочным ароматом. Рот моментально наполнился слюной, напомнив, как я на самом деле голодна.
Присутствующие взяли бокалы, и я последовала их примеру.
– Поприветствуем нашу гостью. Сама Мать привела её к нам, - сказала служительница.
– Орден Жизни рад приветствовать тебя, странница, - проговорил мужчина.
Второй в мундире ограничился кивком. Они выпили залпом, я лишь пригубила, намереваясь соблюдать осторожность. Терпкая сладость разлилась, вызывая першение в горле. Я откашлялась, сглотнула и осторожно спросила.
– Мать – это ваша богиня?
Служительница положила ладони по обе стороны от тарелки, провела длинными пальцами по белоснежной скатерти и заговорила вполголоса.
– Из нитей света и звёздной пыли сотворила Изначальная мать всё сущее. Всех живых существ вскормила молоком своим и наделила щедрыми дарами. Поселила в Звёздных садах, где было вдоволь питья и пищи, где царили мир и гармония. Мать любила свои создания, наставляла, делилась знаниями, но никогда не вмешивалась и не навязывала свою волю.
Но однажды разверзлась материя мироздания, и пришёл Великий Завоеватель, захотел свергнуть Матерь с Звёздного престола, подчинить её детей, чтобы служили ему и несли волю его в другие миры. Мать воспротивилась, и завязалась война. Долгая и кровопролитная. Когда Завоеватель понял, что проиграл, он разрушил Сады. Разлетелись они на тысячи осколков и затерялись в разных уголках Вселенной. Не было больше горя для Матери, чем лишиться чад своих. Тогда рассыпалась она на мириады искр, и каждую искру вложила в дитя своё.
Служительница подняла на меня взгляд, и губы тронула полуулыбка.
– В каждом из нас есть частичка Изначальной матери. Этот храм был возведён в её честь, как благодарность, что она подарила нам жизнь.
Дальше трапеза проходила в молчании, под аккомпанемент звона приборов и шелест волн. Монахи послушной тенью уносили лишнюю посуду и наполняли опустевшие бокалы. Несмотря на то, что вино было совсем лёгкое, я решила отказаться от приёма алкоголя, и когда рядом появился монах с графином, чтобы подлить, попросила воды. Просьбу тут же исполнили.
Я наблюдала за лицами сотрапезников, но их выражения не выдавали ни единой эмоции. Складывалось впечатление, что каждый из них забыл об окружающих и пребывал здесь один. Мои собственные чувства тоже притупились. Ни страха, ни тоски, даже не умиротворение, нет. Отупляющее безразличие. Я поднесла к губам бокал с водой и сделала большой глоток. Нужно помнить зачем я здесь. Эта мысль заставила встрепенуться.
– Так вы поможете мне, отправите домой?
– выпалила я.
Присутствующие очнулись, словно их разбудил раскат грома в безветренной тишине. Мужчина в военной форме посуровел, и гладкий лоб прорезали глубокие морщины.