Ребекка (другой перевод)
Шрифт:
И мы вышли из домика врача и остановились возле своих машин.
Фэвелл позеленел, и руки у него тряслись так, что он не мог зажечь спичку. Вдруг он повернулся к нам и дрожащим голосом спросил:
— Эти раковые болезни, знает ли кто-нибудь из вас, они заразны?
Никто не ответил ему. Он продолжал:
— У меня никогда не было ни малейшего подозрения, и она тщательно скрывала все, даже от меня и от Дэнни. Для меня это ужасный удар. Я вне себя, необходимо выпить. Рак! Боже мой!
— Не проще ли нам сейчас разъехаться в разные стороны, — спросил его Максим. — Скажите, в состоянии ли вы вести свою
— Одну минуту, — сказал Фэвелл, — я сейчас приду в себя, для меня это ужасный шок.
— Ради бога, возьмите себя в руки, — сказал Джулиен, — если вам так уж необходимо выпить, вернитесь в дом мистера Бейкера. Полагаю, что он знает, как бороться с шоковыми состояниями, а на улице нечего устраивать демонстрации.
— Вам-то, конечно, хорошо. Вы добились того, что вам было нужно, а Бейкер еще и напишет все это для вас черным по белому. Теперь вы, Джулиен, можете, по крайней мере, раз в неделю обедать в Мандерли и, я уверен, что вас пригласят в крестные отцы к первому же ребенку.
— Поедем, — сказал Джулиен Максиму. — Мы можем составить наши дальнейшие планы по пути. А вам, — обратился он к Фэвеллу, — я бы советовал поехать к себе домой и лечь в постель. Будьте очень осторожны на улице, а то угодите в тюрьму за убийство. И еще кое-что я вам хочу сказать. Как должностное лицо я имею некоторые права, которыми немедленно воспользуюсь, если вы вернетесь в Керритс или его окрестности. Шантаж — не очень почетное занятие. В нашей стране знают, как бороться с шантажистами. Так как я вас, вероятно, больше не увижу, то счел необходимым предупредить вас об этом.
Фэвелл взглянул на Максима:
— А вы оказались в выигрыше, Макс, и думаете, что совсем избавились от меня и от закона. Но я сумею справиться с вами, сумею одолеть вас.
— Если вы хотите еще что-нибудь сказать, говорите сейчас.
— Нет, я не буду вас сейчас задерживать, поезжайте! — И он насмешливо помахал нам рукой.
— Он ровно ничего не сможет сделать, — сказал Джулиен. — Эта издевательская улыбка и жест рукой были частью его блефа. Все эти парни одинаковы. У него нет никакой надежды возбудить против вас дело, и он сам это отлично знает. Я предчувствовал, что все объяснения мы получим от Бейкера. Страшная штука — эти злокачественные опухоли. И вполне достаточно того, что знала миссис де Винтер, чтобы молодая красивая женщина решилась на отчаянный шаг. Я думаю, вам самому это никогда не приходило в голову, де Винтер.
— Нет, — ответил Максим, — никогда.
— Ваша жена была очень смелой женщиной и ничего не боялась, кроме медленной и мучительной смерти. И она решила избавиться от такого конца. Предполагаю потихоньку и исподволь рассказать обо всей этой печальной истории в Керритсе и в округе, чтобы прекратить возможные сплетни. Очень досадно, что в сельских местностях так любят сплетничать. Люди любят распространять самые невероятные слухи, лишь бы для этого был маленький повод.
Газеты вряд ли будут и дальше заниматься вами. Через день-два все замолкнут.
Сейчас половина седьмого, что вы думаете предпринять дальше? Я думаю заехать к своей сестре — пообедать у нее, а затем последним поездом уехать домой. Она будет очень рада, если вы оба заедете вместе со мной и тоже отобедаете у нее.
— Я очень благодарен вам, — сказал
Максим повел машину к дому, указанному Джулиеном, и на прощанье сказал ему:
— Невозможно выразить словами благодарность, которую я испытываю к вам за все то, что вы для меня сделали.
— Поверьте мне, — прервал его Джулиен, — вам следует постараться забыть обо всей этой мрачной истории. Уверен, что Фэвелл больше не будет вас беспокоить, а если ему вздумается снова появиться, сейчас же сообщите об этом мне, и я уж сумею с ним расправиться раз и навсегда.
Советую вам устроить себе короткий отпуск, например, съездить за границу для того, чтобы отдохнуть и рассеяться. В Швейцарии в это время года очень хорошо. А кроме того, как только вы уедете, сейчас же прекратятся всякие сплетни по вашему адресу. Старая поговорка верна — с глаз долой — из сердца вон. А ведь мистер Тэбб мог наболтать много всякого вздора, который и служит темой для местных сплетников.
Он собрал свои вещи — пальто, трость, портфель, очки — и сказал:
— Комплект полный. От души желаю вам обоим всего хорошего. Отдохните и ни о чем больше не тревожьтесь.
Мы остались в машине одни, и Максим вновь включил мотор. Мы не говорили между собой, но его рука все время прикрывала и согревала мою.
Я не смотрела по сторонам. Машина остановилась перед маленьким рестораном в одном из узких переулков Сохо.
— Ты утомлена и голодна. Обед пойдет тебе на пользу и мне также. И насчет выпивки Фэвелл был прав, нам нужно выпить бренди. Когда мы пообедаем, мы больше не будем спешить. Где-нибудь по дороге мы остановимся в гостинице и переночуем там, чтобы утром выехать в Мандерли. Ты ведь не захотела бы обедать у сестры Джулиена и поздно ночью возвращаться на поезде. Нет?
Максим допил бренди и взглянул на меня. Его глаза в темных кругах утомления казались очень большими на бледном лице.
— Как ты думаешь, — спросила я, — многое ли знает и о многом ли догадывается Джулиен?
— Думаю, что он знает, безусловно, знает. Но никогда ни слова не скажет.
Он заказал себе еще бренди и медленно произнес:
— Теперь понятно, что Ребекка нарочно стараюсь взбесить меня и для этого лгала. Это был ее последний блеф. Она хотела, чтобы я выстрелил в нее, и вот почему она смеялась, умирая и глядя мне в глаза. Это была ее последняя шутка, и я до сих пор не уверен, что она не выиграла в нашей долгой борьбе.
— Как она могла выиграть? Что ты хочешь этим сказать?
— Не знаю, не знаю, а сейчас пойду звонить Фрэнку.
Я начала есть поданного мне омара и наслаждаться тишиной, думая про себя: Ребекка сделала свою последнюю игру, и больше ничем уже не может нам повредить. Она побеждена уже навсегда.
Через десять минут Максим вернулся.
— Ну, и как Фрэнк?
— Фрэнк в порядке, очень обрадован моим сообщением. Но случилось что-то странное — миссис Дэнверс исчезла, и ее не могут найти. Она никому ничего не сказала, но, видимо, укладывала свои вещи с самого утра. Затем по ее вызову приехал агент с вокзала и около четырех часов увез весь ее багаж,