Ребенок на спор
Шрифт:
Внутри все ходуном ходит. Мысленно составляю речь, чтобы не пришлось признаваться, что дочь Дениса.
Хотя, может, это и неправильно. Может, стоит ему сразу сказать всю правду и признаться, что у нас растет дочь? Поверит ли он мне?
Сердце замирает, когда к дому подъезжает знакомый внедорожник. Стою, не дышу, наблюдаю, как он паркуется и выходит из машины. Поднимает голову и всматривается в окна. Отскакиваю и прячусь за стену. Дышу как после бега. Легкие горят, а по лбу катятся капельки
Боже, дай мне сил! Я не выдержу всего этого.
Подбегаю к двери в тот момент, когда лифт тренькает этажом выше. Бросаю быстрый взгляд в зеркало. Выгляжу нормально, если не считать темных кругов под глазами.
Сжимаю кулаки и выхожу на лестничную клетку. Мнусь перед дверью бывшего, не могу заставить себя позвонить. Твержу, что все это только ради Настены. Выдох – и вдавливаю кнопку. По ушам ударяет звук звонка.
Денис распахивает дверь, и его лицо на секунду вытягивается.
– Привет, Денис. – Стараюсь не отводить взгляд.
Хоть и чувство, что пришла у него милостыню просить.
– Алиса? Проходи. – Отступает в сторону.
Делаю неуверенный шаг.
– Проходи, я только приехал. Что-то случилось? Опять затопил? – отшучивается.
А мне вот совсем не до смеха.
Прохожу за ним на кухню. Вытираю ладони о брюки и молча наблюдаю, как он накрывает на стол.
– Составишь компанию?
– Нет, мне воды, если можно.
Денис вопросительно выгибает бровь, но без вопросов наливает стакан и ставит напротив.
– Ты не против? Голодный как волк.
– Приятного аппетита.
Сглатываю комок, который уже не помещается в горле. Пытаюсь справиться с волнением и страхом перед разговором.
– Садись. Что как неродная? – Стаскивает пиджак и бросает его на соседний стул. – Так и будешь молчать? Или все же поведаешь великую тайну, зачем пришла в логово бывшего?
– Я хочу попросить у тебя денег. В долг, – торопливо добавляю.
Денис явно удивлен. И очень сильно. Вон даже вилка зависла в воздухе.
– Я через месяц отдам, обещаю. Мне просто срочно нужно.
– Сколько?
– Триста тысяч, – непослушными губами произношу, а у самой сердце сейчас выскочит.
– Баксов?
– Рублей! – быстро поправляю его.
– А зачем тебе столько?
Замолкаю. Была не была!
Резкий выдох. Обхватываю стакан с водой, но не решаюсь его даже поднять. Ладони влажные от волнения. И боюсь, что стакан просто разлетится вдребезги.
– На лечение дочери. У нее со зрением проблемы.
Уголок Дениса дергается, а настроение заметно скатывается. В глазах растекается темнота.
– А что, папаша сдулся?
– Не сдулся.
Стискиваю зубы, чтобы не послать его на три буквы. Он мне сейчас нужен и не только мне.
– Так че
Снова делаю глубокий вдох. Вот он – шанс сказать ему как есть. А вдруг не поверит? Блин, надо было телефон взять с фоткой Насти. Но уже пришла, значит, нужно идти до конца.
Опускаю руки и сжимаю их между коленями, чтобы не дрожали так. Не выдавали, насколько мне важен этот разговор.
– Я и прошу.
Воздух застревает в легких. Голова кругом, а сердце, кажется, сейчас остановится.
– Не понял. Ты намекаешь, что это моя дочь?
Голос Дениса меняется, а мне хочется обхватить себя руками, чтобы защититься.
Киваю:
– Наша.
Денис запрокидывает голову и громко хохочет. А мое сердце разрывается на части.
Закусываю губу. Перед глазами все мутнеет. Голова кружится сильнее, но я пытаюсь совладать со страхом и паникой.
– Ты за идиота меня держишь? Думаешь, вот так можно прийти и приплести мне левого ребенка? На бабки решила развести? Разведи другого кого-нибудь! Я не лошара.
Вздрагиваю. Сжимаю зубы. Ну уж нет! Вот так оскорблять нас с Настей я не позволю.
– Ожидаемо. Приятно подавиться!
Подскакиваю со стула и выбегаю из квартиры.
Хотя чего я ожидала от него? Да и логичная реакция. Он же не видел Настю полностью.
Обессиленно опускаюсь на пол в коридоре и до боли прикусываю губу. И что теперь делать? Из меня вырывается громкий стон. Бессилие сковывает все тело.
К кому бежать?
Роняю голову на колени. Из меня вырывается всхлип, а по щекам текут бесконечные слезы. А если все же показать ему Настену?
Закусываю губу. Блин, как будто мой ребенок – экзспонат.
Слышу, как в подъезде кто-то идет по ступенькам. Прислушиваюсь, не дышу, чтобы не пропустить ни звука. А потом в дверь раздается звонок, который подкидывает меня с пола.
Вытираю рукавом кофты слезы и делаю глубокий вдох. А потом в сознание врывается плач дочери.
Внутри все обрывается. Дергаю дверь и вижу папу с Настей на руках.
– Что случилось?
– Алис, тут у Настены температура поднялась, а у нас ничего нет. Мы звонили, но ты что-то трубку не брала.
Отступаю, и папа заносит вялую дочь.
– Сколько?
– Тридцать восемь и один.
Сердце пропускает удар.
Виски стискивает боль. Волнение с новой силой накатывает на меня. Мне всегда не по себе, когда дочь болеет: не знаю, куда себя деть.
– Что произошло? Кашель? Насморк? Что-то, кроме жара?
– Слушай, ну я не понял. Ничего вообще не предвещало. Она играла, нормально все было, и тут внезапно рухнула на диван, мать лоб трогает, а там кипяток. Давай скорую вызовем? А ты чего зареванная?