Ребенок на спор

Богда Ксения

Татьяна испуганно смотрит на меня, но дочь принимает, и Настя затихает.

– Простите меня, пожалуйста, – шепчу я.

Меня притягивают к себе. Замечаю, что Татьяна незаметно оставила нас с Денисом наедине.

– Что случилось?

– Просто я только сейчас поняла, что я натворила, когда уехала два года назад, – хриплю, потому что держать себя в руках не остается сил.

Меня крепче стискивают и гладят по волосам.

– Прекрати, лисенок. Все хорошо, – шепчет Денис, уткнувшись в макушку. – Ну ты чего это,

малышка? Ты же знаешь, мне самому больно, когда ты плачешь.

– Я такая дура! – продолжаю беззвучно реветь у него на груди. – Я лишила Настю отца и родных. Просто из-за своего эгоизма. Если бы я не сбежала, твой отец был бы в порядке, и Настя бы…

– Тш-ш-ш. – Меня начинают укачивать в объятиях. – Это прошлое, и его не изменить. Если бы я не выпил и не сел за руль, мой отец был бы в порядке. Я уже пережил ту боль, лисенок. А ты… ты ни в чем не виновата. Ты подарила мне дочь, и сейчас ты рядом.

– Но могло же быть все иначе!

Отстраняюсь и поднимаю мутный взгляд. Лицо Дениса расплывается, но я вижу, как он волнуется из-за моей внезапной истерики.

– Могло бы, а еще могло бы и не быть иначе. Главное – то, что в настоящем. А прошлое пусть там и остается. Я ни в чем тебя не виню, Алис. И ты не вини себя. Мы все преодолеем.

Шмыгаю носом и киваю. Денис прав, я не в силах изменить прошлое.

– Пойдем, а то мама сейчас с Настей там натворят делов.

Округляю глаза и отскакиваю от Дениса. Он хохочет, а меня отпускает. Неуверенно улыбаюсь.

– Да не шугайся ты так, ничего плохого мама не сделает дочери.

– Я, вообще-то, не за это переживаю.

Выходим в гостиную. Там Татьяна сидит с Настей на полу и показывает ей какие-то картинки.

– О, а мы тут вот нашли чем заняться. – Улыбка матери Дениса согревает меня, и я тоже улыбаюсь в ответ. – Алис, ты прости за мою реакцию, я не собиралась никого винить. Просто все это так неожиданно.

– Это вы меня простите. Слишком много волнений, вот я и поплыла.

Настя подходит к отцу и дергает его за джинсы. Денис тут же подхватывает ее на руки.

– Ну что, с дедом идем знакомиться? – Бросает вопросительный взгляд на меня.

Киваю. Не вижу препятствий.

– Папа не спит?

– Когда я от него уходила, не спал.

– Как думаешь, как он отреагирует?

Татьяна только качает головой и пожимает плечами:

– Мой муж прикован…

– Мне Денис рассказывал, – перебиваю ее, потому что вижу, как сложно ей даются слова. – Мне очень жаль.

Татьяна только сдержанно кивает.

Глава 29

Денис

Сам волнуюсь, как пацан, но всеми силами пытаюсь скрыть свое состояние. Никому от моего волнения лучше и легче не будет. Алиске так точно, вон как распереживалась.

Подхватываю Настю и помогаю маме встать с пола.

– Денис, а что с глазками у Настеньки? –

шепчет мама, подойдя ближе, чтобы Алиса не услышала.

– Ну, мы, собственно, поэтому и прилетели.

Не считаю нужным понижать голос. Мне нечего скрывать ни от Алисы, ни от мамы. Поднимаемся по лестнице. Алиса идет за нами, немного отстает, но, я уверен, слушает, о чем мы говорим.

– У Насти нистагм, и нужна операция, хотя это уже неточно.

– А, так вот для чего ты спрашивал связи в медицине!

Киваю. Останавливаюсь возле комнаты отца. Сердце ускоряется, а дыхание замедляется. На лбу испарина. Как отреагирует отец? Что скажет? Или вообще проигнорирует.

– А почему насчет операции сомнения?

Мама продолжает интересоваться по поводу приобретенной внучки. И я не виню ее. Она такая, вот должна быть в курсе всего, и я за это ее люблю. Потому что, если бы не она, мы бы с отцом просто не протянули.

– Клиника, в которой Настю наблюдали, пыталась обмануть нас, и если бы не Денис, то неизвестно, чем бы все закончилось. Врач, который вел Настю, решил, что меня как мать-одиночку можно оставить в дурочках.

– А подробнее? – Мама оборачивается на голос Алисы и хмурится.

– Нам сказали, что операция вместе с реабилитацией обойдется нам в восемьсот тысяч.

– Кстати, мы еще не поговорили насчет денег, – недовольно бурчу, потому что за всеми этими делами совсем забыл спросить у Алисы, откуда у нее пятьсот тысяч.

Алиса морщится, но продолжает:

– А когда мы приехали подписывать договор, то оказалось, что там не прописан пункт про реабилитацию.

– То есть вам сделали бы только операцию?

– Скорее всего. – Алиска пожимает плечами. – Но Денис был с нами и прочитал документы. Он-то и засомневался в честности клиники.

– Ага, я на них еще проверку натравлю, когда разгребемся немного, – выплевываю, ощущая, как каждую клеточку пронзает раздражение.

Ненавижу, когда меня держат за идиота!

– Это правильно. Мало ли кто еще пострадал от их рук, – взволнованно бормочет мама. – Ну что? – резко выдыхает и берется за ручку двери.

Сердце пропускает удар, когда дверь распахивается, и я цепляюсь взглядом за лежащего отца. И все слова, что были сказаны Алисе, моментально вылетают в трубу. Потому что до сих пор я ощущаю вину за то, что испортил все.

Алиса стискивает мою руку и пытается ободряюще улыбнуться.

– Тимур, не спишь?

Папа оборачивается, и наши взгляды встречаются. Ни разу с момента того происшествия я не видел в глазах отца ненависти. Ни разу он не попрекнул меня тем, что я сотворил. Простил и даже пытается иногда стать прежним, но я понимаю, как сложно смириться с тем, что ты когда-то был вполне себе активным мужиком.

– Привет, пап.

Горло сдавливает спазм. Черт, когда-нибудь это пройдет? Мне кажется, что никогда!