Ребёнок от босса. Научи меня любить
Шрифт:
Я сама своими руками клеила здесь обои, покупала мебель, обставляла...
Может быть, моя квартира маленькая и простая, но уютная и тёплая. Я люблю проводить здесь время, потому что чувствую себя тут в безопасности.
Точнее, чувствовала. До сегодняшнего дня.
– Санузел совмещённый, – продолжает выказывать недовольство босс, когда открывает дверь в ванную комнату. – И ванны у тебя нет.
– Она мне и не нужна. Меня вполне устраивает душевая кабина.
– Она нужна ребёнку, – отрезает. –
– Для этого есть специальные пластмассовые ванночки для грудничков. Этого вполне достаточно...
Медленно обведя взглядом ванную комнату, мужчина задерживает его на змеевике, на котором сушится белое кружевное бельё.
И я как в замедленной съёмке вижу, как брови Воронцова изумленно ползут вверх, а взгляд, кажется, становится ещё темнее, чем был секунду назад.
Моё сердце в то же мгновение начинает стучать как сумасшедшее. А потом с грохотом проваливается куда-то в живот, от чего внутри становится невыносимо горячо.
Резко подскакиваю к змеевику и, стащив с него бельё, заталкиваю в выдвижной ящик.
Чувствую, как в лицо ударяет волна жара и щёки моментально вспыхивают.
– Глеб В-викторович, – выдыхаю, стараясь привести в порядок расшатавшиеся нервы. – Меня... абсолютно всё устраивает в моей квартире...
В лицо босса стараюсь не смотреть. Просто не могу.
Боже...
От мысли о том, что Воронцов видел моё нижнее бельё у меня всё тело покрывается мурашками. А сердце так и барабанит где-то внизу живота, задевая там какие-то особенно чувствительные нервные окончания.
Утыкаюсь взглядом в бежевую плитку возле душевой кабины. Но боковым зрением всё равно улавливаю, как мужчина начинает медленно двигаться в мою сторону.
По телу снова прокатывает жар. Горячей волной спускается с головы до самого низа живота, который сейчас бешено пульсирует.
И почему-то возникает непреодолимое желание обхватить себя руками, чтобы прикрыться от взгляда мужчины, который я не вижу, но ощущаю на себе каждой клеткой. Под этим взглядом я сейчас чувствую себя так, словно я голая...
– Значит так, Александрова, – нервно сглатываю, когда Воронцов подходит ко мне вплотную. В нос снова ударяет древесный аромат его парфюма. Кажется, что в маленьком помещении ванной комнаты я только им и дышу... – Твои жилищные условия мы обсудим позже. Сейчас мне уже пора ехать. И да, завтра ты на работу не выходишь.
– Что это значит? – позабыв чувство неловкости, резко вскидываю голову вверх и упираюсь взглядом в черные глаза, пристально меня рассматривающие.
– Пока что это значит, что ты берёшь больничный, – резюмирует сухо. – А дальше разберёмся.
После чего разворачивается, выходит из ванной и, пройдя к двери, стаскивает с крючка свою куртку, давая тем самым понять, что поставил финальную точку в нашем разговоре.
Выйдя вслед за боссом, в ступоре смотрю на мужчину.
– Вы..., – от волнения снова начинаю заикаться. – Вы не можете... не имеете права решать такие вещи за меня! Кто вам позволил вообще?
– Я много на что имею право, Инна, – бросает на меня тяжёлый взгляд, от которого моё тело покрывается ледяной коркой. – Не забывай, что ты моего ребёнка носишь.
Негодование и раздражение, копящиеся во мне ещё с клиники, переполняют уже настолько, что держать их в себе становится просто невозможно.
– Знаете, что, Глеб Викторович, – выпаливаю, когда мужчина уже открывает дверь. – Вы... беспринципный, эгоистичный... диктатор!
Застываю на месте как вкопанная, с ужасом осознавая, что только что ляпнула.
Сердце подпрыгивает в грудной клетке и встаёт поперёк горла, когда я смотрю в потемневшие глаза шефа.
Боже, о чём я думала вообще? Он меня запросто может за такие слова, если не уволить, то понизить в должности точно.
– Знаешь о чём я сейчас подумал, Инна? – лицо обжигает от пристального взгляда мужчины.
– О ч-чём? – спрашиваю дрожащим голосом.
– Ты красивая. Это хорошо. Значит, ребёнок наш тоже красивым будет.
После этих слов Воронцов выходит из моей квартиры громко хлопнув за собой дверью.
А я так и продолжаю стоять на месте как вкопанная и в ступоре смотреть на порог, за которым только что скрылся отец моего малыша.
Мышцы словно деревенеют и ноги прирастают к месту, отказываясь двигаться. А сердце продолжает барабанить на гиперскорости.
Только спустя минут пять мне удаётся развернуться и на негнущихся ногах дойти до кровати, на которую я тут же падаю.
Боже, не могу поверить, что это всё действительно со мной происходит... Кажется, что я в каком-то ужасном, кошмарном сне, который никак не заканчивается...
Тяжело выдохнув, закрываю глаза и передо мной тут же возникает хмурое лицо босса. Его тёмный взгляд и чёрные глаза.
Даже несмотря на то, что мужчина ушёл, я всё ещё продолжаю чувствовать его энергетику в своей квартире. Запах его древесного парфюма словно заполнил каждую комнаты. Кажется, даже сейчас я его в себя вдыхаю.
А в ушах у меня до сих пор звучат его последние слова:
“Ты красивая. Это хорошо. Значит, ребёнок наш тоже красивым будет.”
Подскочив с постели, достаю из сумки фотоаппарат, и нахожу в нём фотографию Воронцова, которую сделала, когда мы ездили в загородный комплекс.
Провожу пальцами по лицу мужчины, и чувствую, как сердце у меня в груди делает кульбит.
Открываю стоящий на прикроватной тумбочке ноутбук и перекидываю снимок с мыльницы на компьютер.